Выбрать главу

Но, признавшись секретарю, что иной раз действительно «берет слишком круто», Илита между тем не боялась ни угроз, ни кинжалов. В главном она права. Главное она делает хорошо. И единственное, чего ей не хватает, — это знаний. Надо учиться!

Осенью 1939 года Илиту и ее бывшего бригадира Мылыхо Цораева послали на курсы по подготовке в Академию социалистического земледелия. Курсы были в Москве. Что скрывать — учиться было трудно. Преподавание велось на русском языке, а владела им Илита плохо. Она ночи напролет сидела над грамматикой, читала, то и дело обращаясь к товарищам, чтобы они разъяснили ей непонятные слова, читая книги или учебники, она мысленно переводила тексты на осетинский.

На душе у Илиты было неспокойно. Зимняя Москва не радовала. Илита невольно сравнивала ее с той, которую видела в дни Чрезвычайного съезда. Тогда было много солнца, тогда небосклон был чист и лучезарен. Что же сейчас мешало ей радоваться? Неожиданно жестокие морозы, заковавшие дома и улицы в ледяной плен? Неудачи с русским языком? Ощущение, что мечта ее — летать, сесть когда-нибудь за штурвал самолета, — не приближается ни на шаг? А может быть, все, вместе взятое?..

Этой зимой началась война с Финляндией. Многие студенты курсов оставили учебники и ушли добровольцами на фронт. Илита была бы счастлива, если б ей позволили присоединиться к товарищам.

Война с белофиннами была только искрой, предвещавшей большой пожар. Но и искры было достаточно, чтобы тысячи и тысячи советских людей ощутили грозное и тревожное дыхание приближающейся опасности. Нет, не хотят примириться капиталисты с тем, что Страна Советов растет, богатеет. Нет, не устанут фашистские громилы бряцать оружием и зариться на наше счастье, на наш уголь, наш хлеб!

Газеты были наполнены тревожными заметками. На военных, что шли улицами Москвы, смотрели как-то особенно внимательно, с гордостью отмечая их подтянутость и мужественный вид.

Устав от занятий, Илита бездумно бродила по Москве. Надо было отвлечься. Нельзя же терзать и терзать себя мыслями, что она совершила ошибку, поехав на курсы. Да, это ошибка! Теперь она особенно видна. Если Илита крепко решила, что станет летчиком, не надо было делать ничего, что уводило бы ее от этой мечты. Летчики сейчас особенно нужны. Они будут во всеоружии защищать мир и счастье советского народа…

Однажды в одной из переулков Илита наткнулась на небольшую афишку. Там было написано, что при Московском аэроклубе организуются группы курсантов, желающих овладеть пилотированием. Дальше говорилось что-то о парашютном спорте. Но Илита уже не стала дочитывать афишку — заспешила по упомянутому адресу в аэроклуб.

Боясь поверить в свое счастье, Илита шла коридорами аэроклуба. Здание было не маленькое: одна учебная аудитория сменялась другой. А вот зал, похожий на музейный. Илите бросились в глаза детали и макеты самолетов, чертежи и схемы, служащие наглядными пособиями для учащихся, портреты прославленных покорителей неба — Чкалова, Водопьянова, Ляпидевского; чуть в стороне — знаменитая троица: Раскова, Гризодубова, Осипенко…

Илита долго пытливо вглядывалась в лица летчиков. Что отличает их от других? Неужели она, Илита, не способна сделать хотя бы десятой доли того, что сделали они? Быть того не может!

Она была уверена в себе. Есть, есть у нее и сила воли, и мужество, и — самое главное — искреннее желание осуществить свою мечту!

Мужчина в гимнастерке, но без петлиц, окликнул Илиту:

— Вы кого-нибудь ищете?

— Нет.

— Просто так посмотреть пришли?

Илита замялась. Потом сбивчиво принялась объяснять: она мечтает стать летчиком, хочет приходить на занятия в аэроклуб. Возможно это? Берут девушек в аэроклуб?

Мужчина улыбнулся.

— Берут, берут. — Он прищурил глаза, готовясь сказать что-то шутливое. — Как отказаться от такой красивой девушки? Мы бы себе этого вовек не простили…

Через пять дней Илиту зачислили курсантом аэроклуба. Если у нее и раньше было туго со временем — занятия по русскому языку съедали по крайней мере четыре часа в день, — то сейчас пришлось взять на учет каждую минуту. Вот кончились занятия в академии. Подруги зовут Илиту обедать. Куда там! Не может же она опаздывать в аэроклуб — бежать надо! И она бежит, радуясь и волнуясь, предвкушая встречу с теми, кого ома про себя называет гордыми именами летчика и парашютиста.

Как хорошо Илите в аэроклубе! Словно это родной дом…

Никогда не забыть ей первого полета. Какие чувства она испытывала в тот самый счастливый день в ее жизни? Чего было больше в сердце — страха или гордости, опасений или надежды?