Однажды старшая сестра случайно наткнулась на тайник с письмами. Ее положение в семье позволяло ей вмешиваться в дела младших, она прочла несколько писем. В том, что сказала она Илите тогда, были и насмешка и укор: «Ишь ты, о любви заговорила! Рано тебе, малявка, о любви думать! Ты бы лучше подумала, что скажут люди в ауле, если узнают о твоих шашнях с Харитоном». Письма она так и не отдала, спрятала у себя.
Илита обиделась. Попыталась спорить с сестрой. Но мать немедленно стала на сторону старшей дочери: права, мол, она, а тебе не к лицу противоречить старшим.
Потом Илита никак не могла вспомнить номер полевой почты Харитона. Пытаясь восстановить в памяти его адрес, она написала и отправила наугад несколько писем. Но, наверное, адрес был не тот, потому что Харитон не ответил. Впрочем, кто знает, быть может, и Харитон не сидел на месте; перевели его в другую часть, допустим, — разве тогда угонится за ним письмо?
В последние два года об Илите несколько раз писали областные и центральные газеты. И она каждый раз думала: вдруг именно этот номер газеты попадет в руки к Харитону и он разыщет ее?
Маленькая это была надежда, но все-таки надежда.
Только теперь Харитону не до Илиты — это уж вернее верного. Он на фронте, он сражается с белофиннами. Илита не сомневалась, что когда-нибудь встретится с Харитоном. Это время придет. Но когда? После конца войны? Что ж, она подождет. Лишь бы Харитон остался жив, лишь бы не нашла его вражеская пуля…
Выехала Илита из Москвы вечером, а к середине следующего дня уже была в Харькове.
Она разыскала здание летной школы, предъявила на пропускном пункте свои документы.
Надо ли говорить, как волновалась Илита, переступая порог летной школы. Она то краснела, то бледнела, то вдруг прижимала ладонь к сердцу, стараясь унять его частый бег. Примут ее или не примут? Оказывается, тут надо сдавать несколько экзаменов! И самый страшный из них — русский язык.
Русский язык всегда был слабым ее местом. Сколько сидела она над грамматикой на курсах при академии! Сколько слез пролила тайком, когда в тетради появлялась еще одна неудовлетворительная оценка! Конечно, упорная работа дала свои результаты — Илита делала теперь гораздо меньше ошибок, чем раньше. И все-таки владела она русским языком недостаточно хорошо.
Что, если она не напишет диктант как следует?
Тревожное предчувствие не обмануло Илиту. На ее листочке с диктантом преподаватель написал красным карандашом: «Очень плохо! Учиться, вероятно, не сможет». Найдя Илиту в коридоре, он с жалостью покачал головой и произнес:
— Как же так можно, милая девушка? На одной страничке вы сделали семнадцать ошибок! И каких!.. — Он помолчал. — Если бы я и хотел вам помочь — вижу ведь, мечтаете вы попасть в школу, — не мог бы!
Не сумев сдержать слез, Илита бросилась по коридору. Ее задержали. Кто-то из курсантов предлагал направить делегацию в учебную часть. Ганна Саенко, с которой Илита познакомилась уже в Харькове, начала утешать ее. Но Илита почти ничего не видела и не слышала.
— Знаешь что, Даурова? — решилась вдруг Ганна. — Иди-ка ты прямо к начальнику школы. И я с тобой пойду. Скажу, что будем заниматься русским день и ночь. Вытянем тебя. Вытирай слезы — слезами горю не поможешь. Пошли!
Ганна потянула Илиту за руку.
Начальник школы, сухопарый, малоразговорчивый полковник, звонил по телефону, когда девушки явились к нему. Они остановились у дверей кабинета и ждали, пока полковник освободится.
Наконец он положил трубку на рычаг, не торопясь потянулся за папиросами, закурил и, отмахнувшись от дыма, стал разглядывать пришедших.
— Что у вас за чепе? — спросил он. — И как это мой адъютант пропустил вас ко мне без разрешения?
— А мы, товарищ полковник, дождались, когда он вышел на минуту, — с неожиданной улыбкой на лице ответила Ганна.
На губах полковника мелькнула ответная улыбка.
— Итак, будущие асы, что у вас стряслось?
Ганна взяла из рук Илиты злополучный листок с диктантом, выпрошенный в учебной части, и положила его на стол.
— Вот, посмотрите, товарищ полковник.
Полковник на миг склонился над листком, потом сокрушенно покачал головой.
— Н-да, богато у вас ошибок! — Он посмотрел на Ганну, перевел взгляд на Илиту. — И кто же это из вас так отличился?
— Я, — одними губами произнесла Илита.
— Хорошо, — сказал полковник, но вдруг смутился и тут же поправился: — То есть плохо, конечно!.. Что хорошего, если на одной страничке у вас семнадцать ошибок? Откуда вы?
— Из Осетии, товарищ полковник, — быстро, торопливо заговорила Илита. — Я хочу летать! Я мечтаю об этом много лет! Помогите мне, пожалуйста! А с русским языком у меня действительно плохо. Совсем плохо… Если б вы знали, сколько ночей я просидела над грамматикой, когда училась в Академии социалистического земледелия! И еще буду сидеть, если надо. Вот увидите: стану писать грамотно!