— Здравствуй, Харитон!
— Здравствуй, Илита!
Потом она взглянула на Георгия и Максима. Взглянула так, будто только что заметила их. Кивнула.
Сердце ее наполнилось гневом против Колки. Неужели не понимает он, что, устроив подобную сцену, унизил ее, Илиту? Она призвала на помощь всю свою выдержку. Нет, она не выдаст охватившего ее волнения! Наоборот, будет спокойна, будет тверда, как скала, и пусть дядюшка попробует довести свою игру до конца…
Харитон смотрел на Илиту не отрываясь. Глаза его лучились счастьем. А что могла сделать она? Она могла только ответить своему любимому таким же долгим, жаждущим счастья взглядом.
Дядюшка Колка наблюдал за этой безмолвной сценой. Затем сердито окликнул Илиту, увел ее в другую комнату.
— Ты все-таки хочешь выбрать этого бездомного? — накинулся он на племянницу.
— Почему же он бездомный? — ответила Илита вопросом на вопрос.
— Потому что на родине у него нет ни кола ни двора! — повысил голос Колка. — А гостиница — не дом! Или ты хочешь сказать, что вы совьете себе гнездо в самолете?
Илита спокойно ответила:
— Мы совьем его там, где захотим! Нам жить — нам и беспокоиться о гнезде…
— Им жить! Им жить! — перебил ее дядюшка Колка. — Вы уедете, а позор падет на мою седую голову! На нихасе старики будут показывать на меня пальцем: смотрите, мол, идет Колка, голос которого не стоит и гроша, родная племянница пренебрегла его мнением… Ты хочешь, чтобы было так?
Илита не отвечала. Колка устало присел на лавку.
— Дядюшка Дзабо тоже против этого брака, — сказал он. Чувствовалось, что он приберегал этот довод на последний случай. Но даже авторитет дядюшки Дзабо — человека справедливого, мудрого — не подействовал сейчас.
— Ты — старший в нашем доме, — сказала Илита Колке. — После смерти отца ты заменил его нам — старенькой Ама, моим сестрам. И будь другой случай, я бы не шла против твоей воли. Но сегодня… сегодня никто и ничто не изменит моего решения. Я выбрала Харитона!
— Тьфу на тебя, упрямую! — совсем вышел из себя старик и, круто повернувшись, зашагал на кухню.
Вскоре там послышались мужские голоса. Но о чем говорил дядюшка Колка с женихами, Илита не слышала. Она ушла в свою комнату.
Обидно было за себя. Она — свободный человек и вольна поступать как вздумается. Но вместе с тем это еще не означает, что она может обижать стариков, родственников, мать.
Где же выход? Отказаться от Харитона? Нет, вся гордость, вся любовь Илиты были против этого. Перестала бы она себя уважать, если б поддалась уговорам Колки. Остается одно: послать к дядюшке человека, который бы мог уговорить его.
«Дядюшка Дзабо мне поможет!» — мелькнуло у нее.
И Дзабо помог. Оказалось, что он не так уж и настаивает на браке с Георгием или с Максимом. Конечно, у тех семьи покрупнее, позначительнее, но Харитон, сказать по чести, нравится ему больше.
Дядюшка Дзабо поговорил с Колкой, и тот, поправ свою гордость, пришел в дом Дауровых, чтобы сказать Илите о своем новом решении.
— Я обдумал это дело, — начал он медленно и важно. — И решил… — Колка сделал паузу, чтобы подчеркнуть значительность этого решения, — решил дать согласие на твой брак с Харитоном…
Все обошлось! Но даже сейчас, когда подружки одевали ее, чтобы отвести в дом жениха. Илита не могла забыть упрямства и самодурства дядюшки Колки. Впрочем, если разобраться, виной тому был не характер старика. Большая часть его жизни прошла в те дни, когда адат диктовал свои законы, когда судьбу девушки решали старейшие, когда многочисленность рода жениха ценилась выше всего, и, конечно, выше любви. Обычаи адата въелись Колке в плоть и в кровь. Он с трудом расставался с ними, страдая от этого ничуть не меньше, чем страдала Илита, волю которой он пытался сломить.
Все-таки по-своему Илита любила своего дядюшку и в чем-то жалела его…
Смешно! Ведь теперь, когда Илита стала невестой Харитона, старый Колка искренне уверен, что только он один способствовал счастью племянницы. То-то разливается он за пиршественным столом! То-то горделиво подкручивает усы!
Илита уже была одета. Еще несколько минут, явятся дружки жениха, и она отправится в дом Харитона.
— Ты счастлива, моя доченька, — прервала ее мысли Ама. — И я счастлива. Как бы радовался мои старик, если б видел тебя! — Она посмотрела на другую свою дочь, Катю. — А какой день сегодня? Я хочу запомнить число…
— Двадцать второе июня! — ответила Катя.
«Двадцать второе июня, — повторила про себя Илита. — Я тоже запомню этот день навсегда!»