Старенькая Ама, заметив машину, словно только сейчас очнулась, поняла, что стряслось. Вскрикнув, будто раненая серна, она бросилась к дочери и прижала ее к своей груди.
— Дитятко мое милое, цветочек мой! — причитала она. — За что нас бог наказал? Почему он не испепелил извергов, когда те только задумали свое злое дело?..
Илита поцеловала мать, осторожно отняла ее руки.
— Меня ждут, нана. Мне нужно спешить. — Она снова поцеловала старенькую Ама. — Мы скоро вернемся, нана. А за меня не волнуйся — я не пропаду…
Знакомый командир уже знал Харитона и Илиту.
— Поторапливайтесь, Саламов, Даурова!
Пока суд да дело, он встал на подножку машины и принялся объяснять людям, окружившим его:
— Слышали, товарищи? Началась война! Мы ждали ее и не сидели сложа руки. Но враг вероломен — он напал внезапно. Сегодня утром гитлеровские бандиты без объявления войны вторглись на территорию Советского Союза. Все молодые джигиты должны стать на защиту своего отечества! Мы покажем врагу, что такое горская удаль и горское мужество!..
Илита и Харитон подошли к машине. Военный с петлицами летчика подал руку Илите, помогая ей взобраться в кузов. Вслед за Илитой в кузове оказался и Харитон.
Они стояли плечом к плечу, прощаясь взглядом с родными, с Фарном, с милой сердцу Осетией. Харитон помахал кому-то офицерской планшеткой. Илита перевесилась через борт, поцеловала мать, потом сестер.
Мотор затарахтел, и окружавшие машину празднично одетые люди расступились, давая дорогу полуторке. Обнажив голову, стояли у ворот старики и молодые и смотрели вслед машине, пока она не скрылась за поворотом.
Никто не сказал ни слова. Лишь один дядюшка Колка пробормотал:
— Мы будем ждать вас, дети! Возвращайтесь с победой!
Скупая, непрошеная слеза скатилась по щеке старика. Чтобы никто не заметил его слабости, он отвернулся. Потом подошел к Ама и тихо сказал ей:
— Не горюй, женщина, у тебя есть защитник!
И нельзя было понять, кого он имеет в виду — себя или племянницу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДАЛЕКО ОТ ЛИНИИ ФРОНТА
В жаркий летний день по шоссе, что вытянулось вдоль берега Черного моря, быстро мчалась полуторка. В кузове на лавках, тесно прижавшись друг к другу, сидели молодые офицеры и девушка в летной форме.
Легкий ветер с моря освежал лица, и девушка почти не чувствовала жары. Длинный шлейф пыли тянулся за машиной.
— Илита, глянь-ка, вот и Новороссийск, — сказал один из военных, обращаясь к девушке.
Шоссе пошло в обход города, и Илите удалось увидеть лишь несколько военных кораблей, стоявших у причалов, да высокие серые башни цементных заводов.
За Новороссийском проскочила зеленая бухта Геленджика; длинные песчаные пляжи казались в лучах солнца золотыми. Потом пошли сады Архипово-Осиповки.
Паренек, увидевший первым Новороссийск, был из этих мест. Он знал здесь каждую бухточку, каждую речушку. И хотя никто не просил его быть гидом, он беспрерывно говорил, сообщая слушателям целую кучу сведений. Он рассказал о Туапсе, о реке Пшиш, что протекала неподалеку от Сочи.
Вот наконец миновали и Туапсе.
«Куда нас везут?» — удивлялась Илита. Она была разочарована: выходит, ей придется служить в глубоком тылу? Каждый километр отделял ее от фронта, на который она так жаждала попасть. Помнится, в штабе военного округа намекали, что летчикам, вместе с которыми ехала Илита, будет поручено опасное, ответственное задание. Ну и опасное! Сидеть на тихом пляже и бросать камешки в пену прибоя!
Не доезжая Лазаревского, полуторка свернула на грунтовую дорогу, взбегавшую вверх по горному склону, скользнула в зеленый тоннель лесной просеки и совершенно неожиданно оказалась на широкой поляне.
Их окликнул часовой. Он остановил машину, потребовал у офицера, сопровождающего группу, документы. И тут же откозырял.
— Все в порядке, товарищ капитан! Машина пусть постоит здесь, а вы идите вон туда, к дубкам. Штаб в блиндаже.
Приехавшие спрыгнули на землю, размяли затекшие от долгого сидения ноги. Капитан построил людей и повел их к дубкам, в тени которых у входа в большой блиндаж стоял еще один часовой.
— Ну, товарищи офицеры, — сказал капитан, хмуро оглядывая запылившихся летчиков, — приведите себя в порядок. Сейчас представлю вас начальству.
Он нырнул в блиндаж.
Летчики ждали вызова. В душе они волновались: что ждет их впереди, какое дело им поручат? А пока они негромко переговаривались и старались разглядеть силуэты самолетов, — самолеты стояли за дубками, многие из них были искусно замаскированы зелеными ветками.