Однако жизнь на лесном аэродроме все-таки казалась однообразной. Илите хотелось настоящего, большого дела. Какого? Она сама бы не могла ответить на этот вопрос. Конечно, с «мессерами» бороться она не рассчитывала. Но как ни слаба «Ласточка», как ни тихоходна, а боевая работа могла бы найтись и для нее!
В один из дней Илите не разрешили вылетать на патрулирование. Она была расстроена: в чем дело, не провинилась же она? Лейтенант Ефименко успокоил ее: «Не волнуйся, у тебя сегодня особое задание».
Часом позже Илиту вызвали в штаб. Майор Джапаридзе встретил ее приветливо. Похвалил за четкую работу во время патрульной службы, даже позволил себе пошутить: вот, мол, и придраться-то не к чему, так что придется, наверно, не трогать косы до конца войны…
— А теперь, Дика, — майор впервые назвал ее так неофициально, — иди сюда, поближе к карте. Поручаю тебе ответственное дело: будешь вести ночную разведку. — Он наклонился над картой, взял карандаш. — В этих двух квадратах «пасутся» подводные лодки противника. Видишь, совсем рядом с Новороссийском… Я знаю, как трудно ночью заметить перископ. Но ночью лодки ходят в надводном положении, и, если быть внимательным, можно различить на глади моря пенистый белый след от перископа. Глаза у тебя, как у всех горцев, зоркие — вот и засекай фашистов! И еще: не вылезай из этих квадратов, тебе и тут дела хватит. А в других квадратах наши люди тоже будут вести разведку. — Он оторвался от карты и закончил разговор в своем обычном тоне: — Задание ясно, товарищ младший лейтенант?
— Ясно, товарищ майор!
— Выполняйте!
Стрелком-радистом у Илиты был сержант Богомолов. Он ждал своего пилота у машины. Илита объяснила ему суть нового задания. Богомолов совсем недавно перешел в авиацию. Служил до этого на Дальнем Востоке, так что Черное море было ему в диковинку. Вот почему задание майора Джапаридзе показалось ему пустяковым.
Илита была иного мнения. Не так-то просто ориентироваться ночью над побережьем — поселки и города затемнены, море сливается с землей, попробуй-ка разгляди, где вода, а где суша, где гора, а где заболоченная низина. Но это еще полбеды. Гораздо труднее разыскать в море подводную лодку противника, засечь ее, — пожалуй, легче найти в стоге сена иголку.
Вылетали с аэродрома в сумерки. Илита устроилась в своей кабине, надела шлем. Сзади возился Богомолов. Он включил рацию, и незнакомый голос с командного пункта приказал:
— «Ласточка»! В воздух!
Стоявший неподалеку лейтенант Ефименко крикнул:
— Счастливого полета, Дика!
Козорез с силой крутанул пропеллер, мотор взревел, и самолет тронулся с места.
Когда они оторвались от земли. Илита оглянулась: аэродром утонул в темноте.
Только выйдя к морю, Илита различила линию побережья и определила, что они летят над самим Лазаревским. Теперь надо повернуть на север, в сторону Новороссийска. Повернули. Так, все пока идет как следует.
— Скорей бы луна взошла! — крикнула Илита через плечо Богомолову.
— И то дело, — согласился стрелок-радист. — Я и не представлял себе, что тут такие темные ночи.
Илита чувствовала по его тону — Богомолов волнуется. Что ж, она тоже волновалась — ведь это ее первый ночной полет.
Она вела «уточку» вдоль побережья — то чуть отклоняясь от него, то снова приближаясь. В сущности, еле ощутимая грань темной земли и еще более темной воды служили ей единственным ориентиром. Приборы тоже кое-что ей говорили. Она знала, например, каково расстояние от Лазаревского, где был аэродром, до намеченных Джапаридзе квадратов, знала, сколько они уже прошли. И все-таки тут можно было ошибиться! А вот линия побережья, изученная до мельчайших подробностей, Илиту никогда еще не подводила.
— Туапсе! — крикнула Илита Богомолову. — Видишь внизу темное пятно?
Богомолов долго таращил глаза, стараясь разглядеть Туапсе.
— Да тут, кроме черных пятен, нет ничего другого! — ответил он. — Не вижу этого Туапсе, хоть глаз выколи!
За Туапсе начинался район, отведенный майором Илите. Севернее лежали Геленджик и Новороссийск. Сейчас, когда фашисты создали крупную военно-морскую базу в Констанце, что в Румынии, когда их войска ворвались в Крым, важность и ценность таких портов, как Геленджик и Новороссийск, особенно возросла. Отсюда отправляют боевое пополнение в Одессу и Севастополь — эти города мужественно сражаются с фашистами, сковывают большие силы противника. Здесь то и дело пришвартовываются транспорты, перебрасывающие войскам, сдерживающим врага, боеприпасы и продовольствие. В Геленджике и Новороссийске около десятка крупных эвакогоспиталей, осуществляющих приемку раненых и переправляющих их в глубокий тыл — в Сибирь, в Казахстан и Среднюю Азию.