– Что, во имя звезд, в вас вселилось? – сердито прошептала Линка после того, как мы снова пересекли площадь. Ее румяное лицо побелело от страха. – Вы ведь знаете, кто она.
– Конечно знаю. – В знак подтверждения я показала ей ладонь – порез уже почти зажил.
Ошеломленная Линка на время замолчала – мы пробирались сквозь толпу, что теснилась на улице у входа в обувную лавку. Там проходила распродажа – вероятно, владельцы сочли, что с приходом войны их творения станут раскупать хуже, и решили поскорее продать столько, сколько получится.
– Ну, так и что же она предсказала?
– Ничего.
– Ничего? – едва ли не взвизгнула Линка. – Нельзя нанести визит колдунье и уйти ни с чем.
Устало вздохнув, я поправила капюшон плаща. Некоторые узнавали меня даже в нем, но я шагала быстро, и к тому моменту, когда до прохожих доходило, кого они только что увидели, я была уже слишком далеко, чтобы меня могли догнать или отвесить мне поклон.
– Она не смогла поведать мне мою судьбу, – нехотя признала я. – Она уже рассказала ее кому-то другому.
Мы поднялись по крутому холму к воротам замка – твердыни из лунного камня, что возвышалась над городом и поместьями за его пределами. Очередное слепящее светило.
– Кого может интересовать ваша судьба?
– Не знаю, но сомневаюсь, что хоть кого-то, – сказала я, сама уже не раз задавшись этим вопросом. Я кивнула стражникам, и нас пропустили. – Кто бы это ни был, он пришел к ней узнать собственную участь.
Оставив Линку в холле разбираться с делами, я добрела до библиотеки на втором этаже, надеясь, что нарастающая во мне волна тревоги уляжется, когда я окажусь рядом с уютно потрескивающим камином в окружении бесценных фолиантов с потертыми корешками.
Стоило бы догадаться, что это не поможет. Положив старинный исторический трактат на мраморный стол, я подняла взгляд на портрет в серебряном окладе, на котором были изображены мать, отец и мой покойный брат Джоун. Улыбки на их лицах были едва различимы, но в глазах у всех троих светилось счастье.
На другой стене висел еще один портрет – на месте Джоуна была крошечная я.
Изучая полотна, наши схожие золотистые глаза и волосы, я старалась не обращать внимания на то, что взгляды у всех, за исключением меня, были безрадостные. Я отсчитала, сколько часов назад уехал отец.
Бездна внутри разверзлась шире.
Скоро. Скоро он вернется. Дорога до Эррина – это два дня верхом, если только отец не решил проехать через человечьи земли и доставить принца и остатки его свиты прямиком к дверям местных правителей.
Сверху донесся глухой удар, за которым последовал редкий звук – мать на кого-то кричала. В коридоре раздались шепотки – прислуга взволнованно переговаривалась и обменивалась поручениями.
Веки закрылись сами собой, в комнате внезапно стало слишком жарко, слишком душно, слишком тесно.
– Не сейчас, – прорычала я сквозь зубы.
Чувство не отступило. Но и я не отступилась.
Я не побежала. Настроившись на сей раз одолеть инстинкт, я шла размеренным шагом, но, дойдя до леса на северной окраине наших земель, запоздало поняла, что не смогла бы ему поддаться, даже если бы сама того захотела.
Во-первых, все еще было светло, да и место это – залезая в пещеру, я уперлась руками в сырую землю, – больше нельзя было считать достаточно укромным, чтобы я могла бы себе такое позволить.
Я пробыла там до наступления ночи – решила дождаться, пока меня отпустит, как следует переварить витиеватые слова колдуньи, чтобы они перестали вселять в меня страх. Привалившись спиной к теплой земляной стене пещеры, я наблюдала, как дрожат руки и ноги, как ступни пропадают и возникают снова, и уговаривала кровь остыть.
Луна была неразличима в небе. Он не пришел и не придет; спустя несколько часов озноба – хотя внутри у меня все кипело, – я поняла, что пора идти домой. Пожалуй, так будет разумнее.
Настроившись встать, я открыла глаза – и тут на другом конце пещеры раздался тихий хруст.
– Что с тобой происходит…
Не вопрос, а требование ответа.
– Ничего, – торопливо отозвалась я и вскочила, надеясь, что ноги меня не подведут.
Благо они не подвели, и, глядя на приближающегося Клыка, всматриваясь в его черты, я почувствовала, как бурление крови в жилах стихает. Лунный свет не касался его лица, но серебрил высокие острые скулы, над которыми поблескивали льдистые глаза – от этого вида у меня захватило дух.
– Больше всего я ненавижу людей, которые впустую тратят мое время. – В ответ на это его заявление я бы презрительно фыркнула, будь у меня силы. – Скажи, почему тебя трясет, как лист на ветру.