Как и обещал, Рэнделл привез нас с Мойрой в главный офис Кэннон корпорейшн, который находился в самом центре Атланты. Мы отправились туда сразу же, как только испытали с Мойрой все прелести позы шестьдесят девять, которая, к слову, очень понравилась нам обоим. Стоит ли говорить, что мы повторили ее в ту же ночь. После ужина я забрал Мойру к себе в комнату и вообще не хотел никуда отпускать. Я никогда не мог представить, что ощущение женского ротика на моем члене будет так чертовски потрясающе, или сладкая киска Мойры будет так восхитительно чувствоваться на моем языке.
В тот день все было очень интересно, но меня преследовало ощущение, что Рэнделл тратит слишком много усилий, чтобы все показать мне. Он долго рассказывал о своем бизнесе, о том, что они делают ставку на отличный сервис клиентов, о хорошей продукции, что продается в его супермаркете и о приемлемой цене. Он очень гордится свое работой, но это совершенно невозможная затея, чтобы и я от его рассказа почувствовал ту же гордость. Я внимательно его слушал, задавая вопросы и удовлетворяя свое любопытство. Когда вечером мы ужинали, наконец, все стало на свои места, и я понял, к чему склонял весь день Рэнделл. В тот момент, когда мы разговаривали о его дальнейших планах, он проговорился, что хотел бы иметь такого приемника, как я. Кому бы он в один день отдал все бразды правления его делом.
Именно те слова и стали для меня знаковыми. Он смотрел на меня и воспринимал как своего приемника, которому он в один день все передаст. Я не тот человек, он ошибался.
Мойра быстро посмотрела на меня взглядом, полным тревоги. От нее тоже не ускользнули его слова.
Но я решил пресечь такие мысли с его стороны, чтобы в последствии он не чувствовал, что я предал его надежды, я твердо, но по-доброму сказал:
— Я ценю и уважаю все, что ты чувствуешь, дядя Рэнделл, но это не интересует меня.
Как вообще это могло интересовать меня, когда моя душа и мое сердце были уже на пути в тропические леса.
Тем не менее, я не могу отрицать, что начал задумываться над тем, чтобы остаться здесь. Нет, не ради денег, выгоды или работы, что сулил мне Рэнделл, а ради Мойры, чтобы иметь возможность видеть, слышать, наслаждаться ею. Значило ли это, что я хочу полностью посвятить себя только одной женщине, делать с ней все, чему она меня учила, просто жить, любить ее, и, конечно, иметь удовольствие трахать ее по ночам, ну можно и в течение дня.
У меня не было ответа на этот вопрос.
У меня не осталось ни единого сомнения, что Рэнделл был более добр ко мне, чем я мог представить. Но его доброта вызывала в моей душе гнев. В тот день, когда мы поехали в дом моих родителей, он улучил момент и сказал, что завел банковский счет на мое имя и положил энную сумму денег, поэтому я могу ими пользоваться, пока нахожусь здесь. Затем он вручил мне кусочек пластика, объяснив мне, что это кредитная карта.
Я попытался отдать ему ее обратно, категорически отказываясь принимать его подачки и всякий намек на благотворительность. Но затем слово взял Рэнделл и терпеливо пояснил мне, что я уже принял его «благотворительность», когда вернулся в штаты, когда воспользовался помощью Мойры, когда питался с его стола и оставался в его доме.
Нет, он не сказал мне это в укор, он просто напомнил по-доброму, что я больше, чем просто гость, я — его семья. Эти слова вызвали во мне странный трепет эмоций, но я тут же подавил их, я боялся чувствовать схожие чувства, так как они прямая нить, которая связывает меня с современным миром. Рэнделл также сказал мне, что у него денег просто куры не клюют, и если я не возьму и не воспользуюсь этой картой, я обижу его. Он сказал, что это не более чем просто благодарность, дань заботы и уважения моим родителям, которые подарили ему самые радостные минуты в жизни, когда были с ним.
Это заставило почувствовать себя полнейшим куском дерьма. Поэтому я не стал больше упиваться своей гордостью и все-таки взял карту, положив ее в карман. Я ненавидел зависеть от Рэнделла. Я все время жил жизнью мужчины, который не сидит, сложа руки, который делает все, чтобы прокормить и облегчить тяжкое бремя существования своего племени, а он вручал мне то, что я не заработал, да еще и предлагая пользоваться мне этим.
На следующий день мы пошли с Мойрой в торговый центр, где было просто бесконечное море маленьких отделов. Там я купил ноутбук для своего пользования. Мне нравилось проводить свободное время, читая книги, слушая музыку, и да... узнавая много нового о сексе. Если я и хотел воспользоваться достоинствами пребывания здесь, то я буду делать все возможное, чтобы провести как можно больше времени с Мойрой.
Я сижу на кровати в своей комнате и рассматриваю разнообразные товары на Амазоне — это интернет-магазин, как вы уже догадались, а не область в тропических джунглях. Из своей комнаты я могу видеть Мойру, которая занята работой. Она сказала, что ей необходимо проверить почту. Я чувствую необходимость заниматься с ней сексом и обнимать ее, когда она находится в непосредственной близости от меня.
И даже когда она не находится рядом, меня все равно не покидает это чувство.
Я вижу, как она сидит за маленьким столиком у восточной стороны возле окна, и что-то очень сосредоточено читает на экране ноутбука.
— Ты все еще работаешь? — спрашиваю ее я, когда обхожу вокруг и останавливаюсь у нее за спиной.
Она немного пугается, но затем разворачивается с улыбкой.
— Нет, я все сделала. Теперь сижу и читаю письмо от моей сестры.
— Сестры?! — ну и как я мог знать, что у нее есть сестра? Может, потому что за все время так и не спросил ее ни разу об этом.
— Да, Лиза. Она живет в Северной Каролине, мы пытались договориться о моем визите к ней, пока я тут.
— А могу я с ней познакомиться? — спрашиваю я, потому что сейчас мне становится интересно все, что ее касается. Она посвятила все время мне, когда я не выказывал большего внимания к ней, кроме как в интимном плане.
Она улыбается и поднимается, затем прижимается ко мне и выгибает спинку, вжимаясь в мои мышцы груди твердыми сосками, и сразу же во мне появляется желание оттрахать ее сильнее, чем я планировал до этого.
— Конечно, можешь. Мы можем вместе съездить к ней, если Рэнделл не запланировал ничего важного на эти выходные.
Я вытягиваю руки и прижимаю ее сильнее к себе, заключая в объятья, склоняю голову и вдыхаю аромат, который исходит от ее волос. Они пахнут яблоками и теплым рассветом.
— Ты близко общаешься со своей сестрой?
Наклоняясь, чтобы спокойно и мягко прижаться к моей груди щекой, она делает это настолько мило и любовно, что у меня перехватывает дыхание.
— Да, мы очень близки с ней. Она растила и воспитывала меня с того времени, как наши родители умерли.
Я резко отодвигаюсь назад и смотрю на личико Мойры, которая ничего не понимая, растерянно поднимает на меня глаза, в которых стоит немой вопрос.
Так мы смотрим друг на друга в течение некоторого времени, затем я все-таки решаюсь и спрашиваю:
— Твои родители погибли? — сейчас мне стыдно в тысячу раз больше, чем когда я узнал о сестре, я практически не знаю о ней ничего.
— Да, мои родители умерли. Отец, когда мне было тринадцать. От сердечного приступа. А мама два года спустя от рака. Лиза же на пять лет старше меня, поэтому она стала моим официальным опекуном.
— Я... прости меня, — говорю ей искренно. — Я не знал об этом.
— Все хорошо, не переживай, — говорит она мягко и крепко обнимает меня, затем отступает от меня на пару шагов назад и разрывает наши объятья, от чего мне хочется еще крепче прижать ее к себе. — Между нами есть кое-что общее, не находишь? Наши родители погибли, когда мы были детьми, нас растили другие близкие нам люди.
Я мгновенно подумал о Парайле, о том, как он окружил меня заботой и лаской, когда я узнал, что мои родители погибли. Я был полностью растерян, несчастен, внутренне разбит и потерял всякую надежду. Но он не бросил и не оставил меня, он принял меня как своего сына и стал родителем мне во всех отношениях. Столько же, как я предполагаю, Лиза сделала и для Мойры.