Дедушка завещал практически всё Джеку, оставив своей вдове только небольшой особняк. Она впала в ярость в офисе адвоката, визжа, как одна из её птиц в клетке.
Джек велел разобрать эти клетки и вывезти из «Торнленд»а в тот же день, когда снял и выкинул все камеры из поместья. Но он не уволил Найджела. Он всё ещё казался маслянистым и скользким, но Джек стал ценить его гораздо больше с тех пор, как тот сумел подкрасться к нему и заставил буквально визжать от удивления. С тех пор как Джек унаследовал «Торнленд», а Лони, Габи и Бретт уехали, он даже пару раз ловил на себе улыбку Найджела. Даже у скользких и подозрительных созданий бывают свои плюсы.
Марк Галлахер помог Джеку нанять исполняющего обязанности генерального директора компании «Фэрбенкс Пиломатериал». Джек доверял инстинктам Марка в отношении людей, и компания прекрасно развивалась во главе с новым руководством. Джек не спеша изучал этот бизнес и нашёл его удивительно интересным. Может быть, когда-нибудь он примет более активное участие в управлении им. Когда-нибудь, когда не будет так много других вещей, которым стоило научиться.
Они с Харпер остались в поместье, которое находилось рядом со школой Харпер, хотя они также купили несколько акров дикой земли и построили небольшую хижину. Они планировали проводить там лето, когда у Харпер не было занятий, и как можно больше выходных. Летом… когда реки наполнялись рыбой, ягоды были спелыми и сладкими, а солнце раскрывало цветы и согревало землю. Но… у Джека было такое чувство, что им также понадобится огромное поместье, чтобы дать убежище, при необходимости, всем тем потерянным детям, многие из которых уже стали взрослыми, которых всё ещё ищет полиция.
Это мрачное, горькое чувство поднималось в Джеке, каждый раз, когда он думал о докторе Свифте и о том, что может происходить где-нибудь в Богом забытой глуши.
Джек медленно провёл рукой по животу жены, его дыхание стало медленным, спокойным.
«Жизнь. Чудеса. Надежда».
Харпер протянула руку и взяла книгу, лежавшую на столе рядом с ними.
- Опять? - спросила она, и её голос был полон нежного веселья.
Джек улыбнулся, когда она положила его любимый экземпляр «Графа Монте-Кристо» обратно. Он только что закончил читать её в шестой раз. Книга была уже изрядно помята, многие страницы были загнуты. Было видно, что книгу читали много раз. С удовольствием перечитывали. Любили.
- Каждый раз, когда я читаю её, я нахожу в ней что-то новое. Какой-то другой урок.
«И новое любимое слово или три».
Харпер улыбнулась, положив голову ему на плечо и подавив зевок.
- Какой урок ты усвоил на этот раз?
Он вспомнил одну из цитат в книге, которая говорила с ним громче всего во время чтения: «Вся человеческая мудрость заключена в этих двух словах - ждать и надеяться».
- Что если мы сумеем продержаться - выжить - в трудные времена, то нас ждет нечто лучшее. Есть цель, которую мы не всегда видим. Есть… приказ. - Он почувствовал этот шёпот, то невидимое нечто, что текло через него, проникало во все живое и возвращалось обратно. Не было ни одного слова, которое он нашёл бы, чтобы полностью охватить и описать эти эмоции. Может быть, Бог? Судьба? Чудо? Души, которые жили до них? Всё, что он знал, это то, что это чувство было любящим и добрым, и оно стремилась всё исправить. Сделать всё так, как оно и должно быть. Вот и всё.
Это были новые мысли. Мысли, которые он обдумал, воспринял, понял. Он почувствовал гордость. Изменения к лучшему внутри.
- Да, - прошептала Харпер, целуя его подбородок и переплетая их пальцы. – Я согласна.
Она снова зевнула.
Джек поднес её руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.
- Иди спать. Я буду через минуту.
Она кивнула, встала и одарила его лёгкой сонной улыбкой, прежде чем повернуться и уйти наверх. Через минуту Джек тоже встал, вышел из библиотеки и направился к массивному каменному патио, которое тянулось вдоль всего дома и выходило окнами на лес.
Деревья раскачивались, танцуя под звуки ветра, и перешептывались друг с другом на древнем языке глубоко под землей. Он вглядывался в темноту, мысленно представляя себе места, находящиеся далеко за пределами того, что могли видеть его глаза. Где-то там, вдали, остальные члены его стаи - его семья, связанная общим опытом, который мало кто когда-либо сможет понять - жили и дышали, сражались и боролись. Он почувствовал, как внутри нарастает шёпот. Песнь единства и братства.
- Ждите и надейтесь, - прошептал он незнакомым, но родным душам. - Ждите и надейтесь.