Джек понимал, что добыча не совсем подходящее слово, но оно было лучшее, что приходило на ум. Животные чуяли смятение и страх, и пользовались этим. Люди делали то же самое, Джек это видел, но они не могли учуять слабость. Вместо этого они наблюдали и использовали свой ум.
Джек ещё не знал, хороший его дедушка или плохой, и пока не узнает наверняка, будет наблюдать. Джек оказался в странном доме с большими холодными стенами, красивыми птицами, живущими в клетках и людьми, которые бросали непонятные взгляды и говорили странные вещи, словно имели в виду совсем другое, придавали иное значение знакомым словам.
- Кстати о твоём отце, Джек, его падение началось из-за женщины. - Дедушка казался рассерженным. - Мне бы очень не хотелось, чтобы то же самое случилось и с тобой.
Джек откинулся назад и уставился на пожилого мужчину.
«Харпер. Он говорит о Харпер».
Острый укол гнева заставил его грудь сжаться.
- Женщина, которую ты привёл сегодня, явно не из нашего круга.
Джек догадывался, о чём говорит этот человек, но промолчал. Он ждал, когда дедушка полностью выскажется и Джек сможет сложить все слова вместе. Понять.
- Фамилия Фэрбенкс имеет много привилегий, но также вместе с ней появляется и множество трудностей и неудобств. В частности, другие захотят использовать тебя для своей выгоды. Вот почему твой отец оказался на неверном пути. - Дедушка пристально посмотрел на него и вздохнул. - Ты знаешь, кто такие золотоискательницы, Джек?
«Золотоискательницы? Кто-то, кто добывает золото? Вряд ли, дедушка имел именно это в виду».
Джек медленно покачал головой.
- Это женщины, которые хотят заполучить тебя ради твоих денег, сынок.
- Но у меня нет денег, - медленно произнес он.
- У тебя не было денег. Но теперь ты - Фэрбенкс. Всё это, - он взмахнул рукой, - в твоём полном распоряжении.
- Что именно?
- Что? Ну… этот дом и те возможности, которые открывает для тебя фамилия Фэрбенкс, возможно, когда-нибудь и поместье Фэрбенкс, Джек.
Дедушка наклонился вперед с задумчивым видом.
- Я научу тебя основам. И когда-нибудь, может быть, ты сможешь нанять хороших людей, чтобы разобраться со спецификой бизнеса. - Он сел прямее и стал выглядеть ещё более выразительным, почтенным… обнадёживающим. - Когда-нибудь у тебя будет собственный сын, и тогда всё это перейдет к нему. Так устроено в успешных и влиятельных семьях, Джек. Семейное имя и фамильное поместье переходят из поколения в поколение.
«Дедушка считает, что именно моя мама разрушила жизнь моего отца. Он думает, что Харпер разрушит и мою жизнь. Что она – золотоискательница и хочет заполучить деньги дедушки. Но Харпер поцеловала меня прежде, чем узнала, что у меня есть хоть что-то. Ещё до того, как узнала, что я – Фербенкс. До того, как у меня появилась фамилия. К тому же, я доверяю ей. Она – честная и милая, и она плакала, когда узнала о Щенке, потому что я любил его. И её запах... Она – моя пара. Вот и всё».
Дедушка встал.
- В любом случае, ты, должно быть, устал. Мы можем поговорить об этом в другой раз. - Он взглянул на часы у себя на запястье. - Мне пора идти. Позволь мне показать тебе твою комнату. Я взял на себя смелость попросить нашу экономку, Бернадетт, принести тебе кое-какую одежду и всё необходимое.
Джек тоже встал и пошел за дедушкой, который повел его к большой и широкой лестнице. Комната находилась в конце длинного коридора с таким мягким ковром, что даже сквозь ботинки он чувствовал под ногами мягкость, словно идёт по весенней траве. Джек слегка подпрыгнул на нём, но мистер Фэрбенкс бросил на него недовольный, слегка раздражённый взгляд, и Джек сразу же перестал.
- Надеюсь, тебе здесь будет удобно, - сказал дедушка, когда Джек последовал за ним в большую комнату с огромной кроватью, на которой было множество одеял, не только три, как на кровати Харпер, а так много, что казалось, будто Джек будет спать на облаке.
- Ванная комната за этой дверью. Твоя новая одежда в шкафу. Просто оставь свои старые вещи на полу, и горничная… позаботься о них.
Джек снова повернулся к деду, на чьём лице отражалось такое кислое выражение, будто он съел что-то плохое, гадкое, но, увидев взгляд Джека, сменил его на широкую улыбку, которая отразилась только на его губах.