Это мрачное, горькое чувство поднималось в Джеке, каждый раз, когда он думал о докторе Свифте и о том, что может происходить где-нибудь в Богом забытой глуши.
Джек медленно провёл рукой по животу жены, его дыхание стало медленным, спокойным.
«Жизнь. Чудеса. Надежда».
Харпер протянула руку и взяла книгу, лежавшую на столе рядом с ними.
- Опять? - спросила она, и её голос был полон нежного веселья.
Джек улыбнулся, когда она положила его любимый экземпляр «Графа Монте-Кристо» обратно. Он только что закончил читать её в шестой раз. Книга была уже изрядно помята, многие страницы были загнуты. Было видно, что книгу читали много раз. С удовольствием перечитывали. Любили.
- Каждый раз, когда я читаю её, я нахожу в ней что-то новое. Какой-то другой урок.
«И новое любимое слово или три».
Харпер улыбнулась, положив голову ему на плечо и подавив зевок.
- Какой урок ты усвоил на этот раз?
Он вспомнил одну из цитат в книге, которая говорила с ним громче всего во время чтения: «Вся человеческая мудрость заключена в этих двух словах - ждать и надеяться».
- Что если мы сумеем продержаться - выжить - в трудные времена, то нас ждет нечто лучшее. Есть цель, которую мы не всегда видим. Есть… приказ. - Он почувствовал этот шёпот, то невидимое нечто, что текло через него, проникало во все живое и возвращалось обратно. Не было ни одного слова, которое он нашёл бы, чтобы полностью охватить и описать эти эмоции. Может быть, Бог? Судьба? Чудо? Души, которые жили до них? Всё, что он знал, это то, что это чувство было любящим и добрым, и оно стремилась всё исправить. Сделать всё так, как оно и должно быть. Вот и всё.
Это были новые мысли. Мысли, которые он обдумал, воспринял, понял. Он почувствовал гордость. Изменения к лучшему внутри.
- Да, - прошептала Харпер, целуя его подбородок и переплетая их пальцы. – Я согласна.
Она снова зевнула.
Джек поднес её руку к губам и поцеловал костяшки пальцев.
- Иди спать. Я буду через минуту.
Она кивнула, встала и одарила его лёгкой сонной улыбкой, прежде чем повернуться и уйти наверх. Через минуту Джек тоже встал, вышел из библиотеки и направился к массивному каменному патио, которое тянулось вдоль всего дома и выходило окнами на лес.
Деревья раскачивались, танцуя под звуки ветра, и перешептывались друг с другом на древнем языке глубоко под землей. Он вглядывался в темноту, мысленно представляя себе места, находящиеся далеко за пределами того, что могли видеть его глаза. Где-то там, вдали, остальные члены его стаи - его семья, связанная общим опытом, который мало кто когда-либо сможет понять - жили и дышали, сражались и боролись. Он почувствовал, как внутри нарастает шёпот. Песнь единства и братства.
- Ждите и надейтесь, - прошептал он незнакомым, но родным душам. - Ждите и надейтесь.
Конец