— Думаю… да, возможно. Но я не могу вспомнить ни одного животного, которое бы еще не наблюдалось в естественной среде обитания, особенно здесь. Об этом уже написана не одна сотня книг. Это точно не будет новым материалом...
— Я тоже так думаю, — пробормотал Марк, убирая блокноты в бумажный пакет для улик, который достал из кармана. Техники не сочли их важными, но что-то подсказывало Марку, что он, скорее всего, захочет просмотреть их позже.
— …если только, — добавила Харпер, входя в комнату, — животное или животных не наблюдали при очень специфических обстоятельствах. — Она прикусила губу, в задумчивости. — Например, если бы записывались данные о том, как животное реагирует на то, чему раньше не подвергались? Как, например, в лабораториях.
— Похоже на правду. Только Исаак Дрисколл был исследователем с докторской степенью в «Рэйформ Лабораторис». Он ушёл на пенсию шестнадцать лет назад и переехал сюда. Предпочел лаборатории дикую природу.
Хотя, как выяснил Марк, работа Дрисколла никогда не была связана с изучением животных.
— Не знаю, что и думать, — Харпер покачала головой. — Если только он не наблюдал за животными, исходя из собственных, личных интересов.
Возможно… Однако вопрос в том, почему, когда вы живёте в одиночестве в глуши, наблюдаете за опоссумами, вас убивают? Да еще таким жестоким образом?
«Нужно увидеть место, где был убит Дрисколл».
— Я сейчас вернусь, — сказал Марк, и когда Харпер кивнула, пошел к комнате, где произошло убийство.
Техники взяли немного крови Исаака Дрисколла на анализ, но большая часть все ещё была на стене и полу — большая, тёмная, застывшая лужа.
Марк подумал, есть ли у жертвы родственники — он всё ещё ждал эту информацию — и если да, то захотят ли они жить в этой неприглядной хижине? Там, где был убит их родственник? Захотят ли вступить в наследство? И если да, что тогда будет с Лукасом, у которого нет фамилии?
Марк вздохнул, глядя на большое, тёмное пятно.
«Что, чёрт возьми, здесь произошло?»
И снова, как и в первом случае, это не была быстрая смерть. Стрелу выпустили с достаточной силой, чтобы пригвоздить несчастного к стене, так, чтобы он оказался обездвиженным и беспомощным. Чтобы он истек кровью.
Всё произошло так же, как и с неизвестной женщиной в городе, хотя, на этот раз стрела попала жертве в грудь, и Исаак Дрисколл оставался в сознании какое-то время, достаточное, чтобы добраться до телефона и набрать 911.
«Может, телефон был у него в кармане? Тогда Дрисколл смог бы дотянуться до него даже в предсмертной агонии».
В обоих случаях присутствовала сильная злость — даже ненависть. Эти преступления не были случайными, хотя стрелы, найденные в телах жертв, внешне немного отличались. Означало ли это, что убийц было двое, или неизвестный просто использовал разные стрелы? Преступления были слишком похожи, и определенно связаны.
«Но чем? И какой у преступника мотив?»
Это самое важное, что нужно было выяснить. Выяснить, почему, и, конечно, выяснить, кто.
Тот, кто стрелял, наверняка знал, как обращаться с луком и стрелами.
Марк решил ещё раз проверить оружие у специалиста, но, судя по его собственным догадкам, оба выстрела были смертельными, произведенными умело и быстро. Мощно.
«Насколько сильным должен быть человек, чтобы пробить стрелой человеческое тело? Нужно разобраться в этом. Но и так понятно, что ни одна из жертв не была застрелена любителем».
Марк в последний раз оглядел скудно обставленную комнату: кровать, без постельного белья, и комод. Над комодом висела единственная картина, что Марк видел в доме. Он подошел ближе, изучая ее. На полотне было изображено древнее сражение. Войска, вооруженные стрелами и щитами, стояли лицом друг к другу. Марк не был большим любителем истории и не узнавал форму, если её можно было так назвать: на большинстве солдат из одежды были лишь своеобразные короткие юбки.
«Древний Рим? Какое-то значимое сражение?»
Марк сфотографировал картину на мобильный телефон, чтобы позже рассмотреть детально, выдвинул верхний ящик комода и обнаружил там коробки спичек, выстроенные в два ряда. В остальных ящиках лежало несколько неаккуратно сложенных предметов одежды. Марк закрыл ящики, вышел из комнаты и вернулся к Харпер.
Больше ему нечего было здесь делать. Остальная необходимая информация поступит из криминалистической лаборатории. Марк молил бога, чтобы ему было с чем работать — хоть какая-нибудь зацепка. Он знал, что Департамент поручил ему это дело, потому что никто другой не согласился вести расследование в этой глуши в середине зимы. Марк тоже не горел желанием, но намеривался провести расследование должным образом. Освоиться в непривычном месте и начать новую жизнь, которую они с Лори пытались принять.