Она решила пока приготовить местечко для пикника. Расстелила на вершине взгорка, в тени аракуны, коврик, вытащила из машины бокс с питьём и сумку-мешок с концентратами: и сытно, и легко, хватит до вечера, и даже до ночи – в прохладе разыграется аппетит. Ведь она отправилась на пикник, всего-навсего. Розика её прикроет – мало ли юношей захотят в её компании отправиться на пикник? Розана и раньше всегда была в курсе всех её невинных проделок. Ну а пикник с рабом-мусорщиком – это шикарно! Это высший класс сумасбродства!
Время шло. Мусорщика всё не было, и Мэри забеспокоилась – не случилось ли что, не свело ли мышцы и не разбило ли его течением о скалы? Или он уже вылез и прячется?
Мэри рванулась назад, к берегу. Орт вышел из воды, отфыркиваясь, в мельчайших песчинках и ссадинах, он вернулся победителем. Не уставший, но зарядившийся новой энергией от вольной стихии.
Орт помочился в набежавшую волну, потом повернулся лицом к берегу и твёрдым шагом пошёл по тропке, туда, где у скалы его ждала Мэри Каспер. И чуть не споткнулся об её взгляд.
Девушка смотрела немигающими, полными ужаса, глазами куда-то ниже его пояса, ниже пупка, в район рыжеватого курчавого ромба, и Орт всё понял.
Он продолжал идти ей навстречу уверенным, спокойным шагом – Мэри попятилась, и пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в узловатую скальную стенку. Вскрикнула, дёрнулась в сторону – но Орт ладонями уже прижимал её плечи к камню, её колени – своими коленями. Её лёгкий сарафан впитывал влагу с его тела. Мэри в его руках была словно бабочка в сачке. Она чувствовала нагое тело раба. Его лицо оказалось совсем близко. Но теперь его заливал яркий свет, а не полумрак или неверная тьма. И ничто не скрывало ни светлой щетины на щеках и подбородке, ни безобразящего шрама на крупном, кривоватом носу, ни очертания твёрдых потрескавшихся губ, ни слипшихся, влажных волос, с которых стекали, быстро высыхая, тонкие струйки. А главное – милосердная тьма не прятала жадного выражения светлых глаз, покрасневших от морской соли, которые теперь так её пугали.
Его руки расстёгивали пуговицы сарафана, и Мэри жалобно всхлипнула.
- У тебя были мужчины? Ты – женщина? – спросил он.
Мэри покачала головой.
- Так ты ещё девочка? – Орт поднял брови весело и изумлённо. – И ты не побоялась со мной уехать? Ты настолько упряма?
И он снова, не спрашивая разрешения, начал её целовать. Он целовал её долго, очень долго, заново приучая и приручая к себе-нагому.
- Ты хочешь меня, смелая девочка, да? Скажи «да», - шептал Орт повелительно, и Мэри сдалась.
- Да, - прошептала она еле слышно.
Тогда Орт легко подхватил её на руки и отнёс на зелёный склон, под тень аракуны. Не дрожь от предчувствия долгожданного события пронизывала её с ног до головы, а дрожь ужаса. Забавное приключение окончилось. Она много раз целовалась не всерьёз, несколько раз чмокалась с манерным Клоссом. Но это так далеко от школьных невинных забав! Зря она втянулась в это дело.
Когда Мэри убегала за руку с рабом в своих мечтах, когда они мчались в каре по почти пустынному шоссе, она не рассуждала и не думала о том, что ей придётся отдать себя полностью в его распоряжение, и диктовать будет не она. Веселье прошло. Наступила расплата за беспечность. Но еще не поздно переиграть.
- Я голоден, я очень голоден, - шептал Орт. – Утоли мой голод, маленькая распутная птичка, не отталкивай…
Мэри забилась, задыхаясь, под его тяжестью. Ей было неудобно, больно, неприятно. Она всхлипывала и извивалась, но он лишь сильнее прижимал к земле её бёдра. Сильные и ловкие пальцы стягивали трусики. Тяжёлое и хриплое хмельное дыхание опаляло, зубы его были оскалены, и ей казалось, что сейчас он вопьётся в её шею, будет рвать зубами её плоть. Но Орт дотянулся губами до груди – и вдруг замер в каком-то оцепенении. Потом легонько, осторожно попробовал на вкус нежный, остренький сосок. И Мэри расслабилась, поддалась новому ощущению.