Дикарь окинул мою напарницу абсолютно непроницаемым взглядом, будто бы он вообще никогда с ней знаком не был, будто никогда не брал ее в нашей коморке и медленно перевел свое внимания на меня. Я неосознанно затаила дыхание.
— Паша, ты это серьезно? — возмутилась Алёна.
Ее вопрос был блестяще проигнорирован. Как так можно? Ни один мускул не дёрнулся на суровом лице Дикаря. У меня язык не поворачивался эту махину Пашей назвать.
— Ты, — мужик исподлобья посмотрел на меня, рассыпая своим взглядом миллионы холодных иголочек под кожей. — Остаешься.
Я тихо выдохнула, ощущая, что некий груз быстро спал с моей груди. На ватных ногах я подошла к группке тех, кому посчастливилось удержаться на своем рабочем месте.
— Паша, ты шутишь? — зная Алёнку, я понимала, что просто так она не отступит.
Дикарь снова ее проигнорировал и продолжил свой «кастинг». Бывшая напарница вышла вперед и хотела коснуться нашего нового начальника, но он не позволил. Перехватил Алёну на руку. Я тут же нащупала свое запястье, на котором уже почти исчез след от чужих пальцев. На бледной коже осталось только едва заметное жёлтое пятно. Хватка у Дикаря крепкая и уж очень болезненная. Это я с первого раза чётко запомнила. Но Алёна даже не пикнула, более того, ей хватило смелости заглянуть ему в глаза.
— Я в твоих услугах больше не нуждаюсь, — ровным тоном заявил Дикарь, буквально нависая над Алёнкой. — Где выход, ты знаешь.
Это было слишком унизительно, и я даже представить не могла, насколько сейчас моей напарнице было неприятно. На секунду в зале повисла тишина. Дикарь отпустил Алёнку, и она сразу же сняла передник, швырнула его на пол и громко цокая каблуками, покинула бар. Мне стало не по себе.
Вдруг сложилось такое колючие ощущение, что нашему новому начальнику совершенно не нужно чье-либо согласие. Он сам всё решил и вряд ли теперь так просто удастся от него уйти.
Три
— Дашуль, может, не надо? — вдруг ласково спросила мама, пока я тщетно пыталась собрать свои волосы в хвост.
Когда голова чистая, то хоть что-нибудь вразумительное сделать на ней, автоматически становится задачей дико трудной. Оставила бы всё как есть, так ведь нужно соблюдать определенные нормы во внешнем виде, а то клиент не очень-то обрадуется, отыскав на дне своего пивного бокала чей-то волос.
— Надо, мамочка, — твёрдо ответила я, стараясь игнорировать подрагивающие коленки.
Вообще моя затея была просто дикой, но с другой стороны, молчать я не могла. Дело в том, что на следующий день после смены руководства нам всё-таки выплатили зарплату. Вернее, меньше половины от той суммы, которая лично мне полагалась. Я, конечно, пришла в возмущение и, наверное, сигареты три подряд выкурила из-за того, что сильно разнервничалась.
Эта подачка, иначе жалкие копейки я назвать не могла, казались какой-то насмешкой. Не для того я спину гну, чтобы мой труд по-дурацки оплачивали. Так как руководство сменилось, а вместе с ним и наш бухгалтер, то со своими претензиями я собиралась пойти на прямую к Дикарю. Такое дерзкое с моей стороны намеренье заставляло колени подгибаться, а кончики пальцев дрожать.
Мне было страшно. По-настоящему. Хотя, вроде бы, бояться совсем нечего. Просто пойду и поговорю, разве это преступление? Нет. А нервы всё равно как струны натянуты.
— Ну зачем тебе эти лишние проблемы? — мама искренне переживала и ее чувства я вполне могла понять. — Просто уволься и всё. Справимся как-нибудь.
— Мам, я не смогу всю жизнь бегать от проблем, — я всё-таки собрала волосы в хвост.
— Это правда, но, может, лучше не будить зверя? Тихонько уйти и бог с теми деньгами.
Больше всего на свете мне хотелось именно так и поступить, но я запретила себе давать слабину. Запретила ради мамы. Вообще я очень боюсь всяких скандалов, да и самой мне просто вот так взять и пойти буром на кого-то, даже если все факты будут на моей стороне, тоже трудно. Но вопрос с этими деньгами стоял для меня очень остро и так уж повелось, что я каждую копейку вынуждена считать.
— Мамуль, всё будет хорошо. Не переживай. Если ничего дельного не добьюсь, то тогда напишу заявление и уйду. Договорились? — я подошла к маме и несильно сжала ее плечи.
— Договорились, — тихо вздохнув, ответила она. — Позавтракай хотя бы, а то ты из-за этой работы такая худая стала.
— Извини, но времени уже в обрез. Поем в баре. Спасибо, — я торопливо поцеловала маму в щеку и подхватив сумку с униформой, вышла из квартиры.