Выбрать главу

Сжимая зубы, мечтаю послать его на хрен. Но тогда он точно ничего не подпишет.

Дикарь возвращается к своим чуркам и топору, периодически окидывая меня взглядом, и усмехается, будто прочёл мысли и разгадал самую сокровенную тайну.

Даже встать не помог, руки не подал, приходится самой из сугроба выкарабкиваться. Сижу в снегу и язык не поворачивается этого гада за спасение благодарить. Вот другому бы сказала «спасибо», ещё и пожелала бы здоровья. А дикарю в самый раз фак показать за то, что выводит меня из равновесия во всех смыслах сразу.

— Тебе нужно поторопиться, чужачка. Автобус у нас приезжает раз в неделю. Вот сегодня в четыре тот самый рейс. — Удар, щелчок, и поленья разлетаются, тяжёлое мужское дыхание — и новый удар.

Степановна охает и качает головой, словно я такую глупость совершила, когда под деревом стояла, почти как перед идущим на скорости поездом рельсы перебегала. Откуда я знала, что у них березы-убийцы кругом растут?

Собираясь встать, пытаюсь собраться с мыслями, но в этот момент во дворе появляется незнакомый молодой мужчина, он перепрыгивает забор. Здоровается с дикарем за руку, отдает Степановне пакет и спешит ко мне.

Открыв рот, продолжаю греть свой сугроб. Я как рожь, высеваемая и прорастающая осенью, но при этом зимующая под снегом.

— Здравствуйте. Меня Семён зовут, — любезно. — Что же вы в снегу-то сидите? Вставайте скорее, опять замёрзнете. Я вчера вас видел ночью. У нас со Степановной дома соседние, — подаёт руку, помогает, улыбается. — Но подумал, неловко это, решил через забор перемахнуть к себе. Дабы вас не стеснять.

Дикарь молчит, только смотрит на всё это искоса. Рубит дальше.

— Познакомьтесь, это Семён — главный человек в деревне. Он наш староста. Вот почему я говорила про шестерых покорённых тобой мужчин, он тебя как в окно увидел, так строго-настрого мне приказал приютить, вот у меня выбора-то и не осталось, — смеётся Степановна. — Про таких, как наш Семён, говорят: человек на своём месте. Он в должности старосты уже четвёртый год. Мужики отсюда бегут, а он наоборот — старается.

— Ну полно, Степановна, не шутите так, нашей гостье неудобно, — добродушно улыбается мне розовощёкий блондин, судя по выбивающимся из-под шерстяной шапки светлым прядям.

Он тоже крупный, тоже высокий, широкоплечий. Местный староста напоминает Кристофа из детского забугорного мультфильма про холодное сердце.

— Мы нашего Семёна очень уважаем и кандидатуру активного и инициативного молодого мужчины на роль местного управленца выдвинули без долгих раздумий. Оно и понятно, ведь Семён местный. Он здесь родился и работает.

— Ну захвалила прям, Степановна. Свою главную задачу вижу в решении житейских проблем сельчан, — отмечает староста, глядя на меня добрыми, открытыми голубыми глазами.

Стук топора продолжается. А Степановна всё хвалит Семёна. Оно и понятно почему. С виду хороший человек, не то что некоторые.

— Под его чутким руководством местные жители обустроили Дом культуры. Совместными усилиями отремонтировали крышу, приобрели и установили новый электросчётчик. Так сказать, для создания уюта. Причём все расходы покрываем сами, благодаря работе учреждения. У Семёна нашего можно провести любой праздник. Все условия для этого созданы: просторное помещение, столы, печь. Так что если день рождения на носу, то можно. А ещё за плечами Семёна ремонт дороги, ведущей на местное кладбище, организация совместного досуга для сельчан и многое другое. Любое дело доводит до конца и готов лично помочь каждому. Если нужно, то и лекарство купит в аптеке, и денег на телефон положит, даже давление мне измерит, ну и просто побеседует по душам. Семён он такой.

— Ай, — машет руками, подходит к Степановне и крепко её обнимает, — мы же как семья.

Жмёт к себе, хохочет.

И, пока Степановна нахваливает старосту, её слова перебивает уникальный голос топора, который очень трудно спутать с чем-то другим. Брутальный, но при этом простой и незатейливый — треск щепок с ветками.

— Да хватит уже, Степановна, всё обо мне да обо мне. Звать-то вас как, прекрасная гостья? — добродушно улыбается Семён.

— Забава, — отвечаю я.

— Вот это да! Забава, надо же! Ух как красиво, — делает моему имени комплимент староста поселения.

Степановна и Семён удивляются. Переглядываются. Ну потому что они воспитанные, добрые люди.

А дикарь, услышав моё имя, усмехается. Кто бы сомневался. Он уже складывает расколотые дрова под навес. И спустя какое-то время сбрасывает перчатки.

— Всё. На сегодня закончил, Степановна. Поехал. Дел полно, остальное на неделе понемногу расколю, — ещё раз ухмыляется, обернувшись. — Семён и Забава, совет да любовь.