— Как Ина? — тихо спросила я в окутавшей нас тишине.
— Ассистентка Эйрменд пишет, что за ней нужно наблюдать из-за осложнений. А Ина говорит, что она в порядке, — он печально усмехнулся. — Но она, в принципе, много чего говорит. Так что не знаю.
— Ты думаешь, они тянут время?
Сама Беатрис говорить не желала. Ежедневно появлялась то на выставках, то на открытиях научных центров, то на заумных лекциях в университетах, ни разу за неделю не вспоминая об Ивей и их с Каем уговоре. Было бы волшебно надеяться, что она передумала, но до такой степени детской наивностью никто из нас не болел.
Кай кивнул.
— Меня это так бесит. Я просто сижу и жду, что будет делать Эйрменд. И ничего не могу, Птичка.
— Не просто. Ты работаешь, ты ищешь всё, что может помочь. Всё, что ты делаешь, правильно. Всё будет хорошо.
— Дай мне свою руку, и я в это немного поверю.
— Забирай, — не глядя, на ощупь в полумраке я коснулась своей ладонью пальцев Кая. Он переплел наши пальцы.
Горечь застряла где-то в глубине моих легких, накрывая новой волной печали. Скоро в «после» не будет теплых рук Кая, осторожно, но крепко сжимающих мои. Вся неделя была полна прикосновений, тихих, уверенных и уже таких привычных. Я хотела, чтобы он понимал, что не остался наедине со всеми трудностями, что вот она я со своими кривыми попытками поддержки и нелепой помощью. И судя по нашим сцепленным рукам, у меня что-то получалось. Только вот с каждым мгновением, подобному этому, я все больше привязывалась к дикарю.
Мы молчали: я, оглушенная мыслями о том, что буду скучать по нему, и он, тонущий в своих диких, неутихающих тревогах.
Хотелось или плакать, или дальше спать, но победило, к счастью, второе, и я не заметила, как уснула, так и не отстранившись от Кая. Когда он мягко взял меня на руки, как недавно Ивей, я что-то сонно и недовольно проворчала. Воспоминания о той ночи ускользнули от меня уже на утро, но будто пазлы я собрала приятные моменты, как он укрыл меня одеялом, убрал от лица растрепанные пряди диких волос и погладил по щеке прежде чем уйти.
Может быть, что-то прошептал? Увы, не помню.
Следующий вечер проходил в том же размеренном темпе. Вернувшийся домой Кай нашел нас с Иви в библиотеке: мы искали сказки, которые еще не читали. Я заранее мысленно готовилась к тому, что вскоре придется придумывать неизвестные ей истории самостоятельно. После очередного совместного ужина, полного домашнего тепла и ароматов пряных специй, дикарь отправился во двор, поговорить с Иной. Когда спустя полчаса он так и вернулся, чтобы привычно пожелать Иви спокойной ночи, я выглянула на веранду в его поисках.
В первую ночь в этом коттедже я не осознала красоту окружающей нас дикой природы, пораженная страхом и отчаянием. Мне было настолько страшно, что я не обращала внимание ни на чистоту сияющих звезд, ни на величие вековых деревьев, упускала из вида всё действительно важное. В городе не встретишь ничего настоящего: фальшивые люди под искусственными кустарниками в бетонных коробках. И будущее моё теперь виделось точно так же фальшиво.
Дикарь стоял, одетый в теплый свитер, и только слегка улыбнулся, давая понять, что заметил моё присутствие. Наблюдая, как воздух изо рта Кая превращается в клубки пара, я с горечью осознала, что и сама была концентрацией вранья в настоящем времени. Но с другой стороны, я лгала лишь о оболочке: фамилия да профессии родителей. Какая во всем этом разница, когда все искренние намерения налицо? Неужели буквы моего имени могут быть важнее, чем то, что я – друг? Десятки ежедневных доказательств мою пользу.
— Птичка, — обратился ко мне Кай, — ты, кажется, слишком много думаешь.
Да, и я думала о том, что пора тебе кое в чем признаться.
— Ты в порядке?
Он кивнул, потирая свои карие глаза, под которыми давно уже залегли тени усталости.
— Тут красиво, — я перевела взгляд на пушистые облака, местами подсвеченные ледяным диском Луны.
— Красиво, — Кай улыбнулся той улыбкой, что смягчала резкие черты его лица, делая острый взгляд нежнее. — Иди домой, замерзнешь. Я скоро приду.
Конечно, то была не лучшая возможность для признаний, и мне нужно было всё серьезно обдумать, но я почувствовала небольшой укол сожаления. Время. Я хотела поймать все мгновения, по которым «после» придется еще сильнее скучать.
Удрученно кивнув, я сделала резкий шаг к двери, не заметив тонкий слой льда, покрывающий часть веранды. Руки Кая были единственным, что спасло меня от неприятного падения и удара лбом о деревянные доски. Он среагировал вовремя, притянув мое неуклюжее тело к себе и приобняв теплыми, сильными руками. Так тесно. Я прижималась к нему: ноги, бедра, живот, грудь, Кай был одновременно здесь и везде вокруг.