— И я очень рад, — Кай подался вперед ко мне, приблизив наши лица друг к другу, — что этот момент наступил.
Его шепот закончился легким прикосновением губ к моим. Дикарь словно благодарил меня за капельки правды, что я еле-еле из себя выжала. Растаю – дальше и выговорить ничего не сумею, поэтому пришлось немного отстраниться.
Набрала в грудь побольше воздуха и собралась, будто перед прыжком в бассейн с ледяной водой, не умея при этом плавать.
— Я-Мо-рет-ти, — пропищала я в одно непонятное слово и остолбенела в ожидании его реакции.
Кай несколько раз моргнул, медленно кивнул.
— Я помню, что ты из Моретти.
— Нет. То есть да, но я не об этом. Я Моретти.
Из выражения его лица ушло непонимание. Черные брови приподнялись.
— Однофамилица? — с неуверенным смешком произнес он. — Очень дальняя родственница?
Ага, максимально. Когда я в отрицании покачала головой, Кай издал еще пару смешков. Может, это защитная реакция? Обернутое в смех неверие?
— Я его дочь.
Вместо ожидаемого отвращения, холода и презрения дикарь пустился в подавляемый и тихий смех.
— Ты серьезно? — он потер рукой лицо. — Дьявол, я пять лет издевался над Финном за то, что он связался с Эйрменд, и сам в итоге… Это, похоже, семейное.
Не понимая ни его реакции, ни того, что сказать или сделать дальше, я нервно сминала край футболки. Поведение Кая после моего признания шло вразрез со всеми сценариями, что когда-либо были мною придуманы.
— И ты не злишься? — я повторила недавний вопрос.
— Нет, но мне нужно это переварить, — несмотря на натянутую улыбку и странный смех он выглядел крайне уставшим. Я проклинала себя за то, что добавляла ему еще больше проблем и головоломок.
— И ты не ненавидишь меня?
— За что? За репутацию твоей семьи? — дикарь покачал головой. — Нет, Джун.
Мои плечи мечтали избавиться от груза той горы страхов, тревог и вранья, что я возводила на них всё время с Каем. Еще чуть-чуть конкретики, и всё, пожалуйста!
— И ты… ты не отменяешь те свои слова? Ты не передумал?
Я всё еще тебе не безразлична? Мысли обернулись в сплошные вопросы, которые боязно даже в голове озвучивать, а произносить вживую вообще невыносимо.
— Нет и нет, — прошептал он, вновь приблизившись ко мне. — А твой ответ я так не услышал.
Вместо того, чтобы выпустить на волю очередные слова, я опустила взгляд на его губы. Вчерашние поцелуи ни на мгновение не покидали рассудок. БОльшая часть сегодняшнего страха упиралась как раз в то, что я их навсегда потеряю, даже не успев вдоволь распробовать.
— Кай, — мои дрожащие пальцы опустились на мужской подбородок, — Я тебя сейчас поцелую.
Внезапно обретенная смелость могла бы быть объяснена только тем, насколько же я сошла с ума за эти сутки. Сколько нервов, сколько хождения по одним и тем же кругам мучительных вопросов, сколько возможных и грустных сценариев. Всё оказалось зря, глупо и бессмысленно, когда весь смысл спрятался в медленном и чувственном прикосновении моих губ к губам Кая. Его теплые и сильные руки приобняли меня за поясницу, мои – запутались в прядях его диких волос.
Третий поцелуй в жизни никогда не будет чем-то мастерски умелым и теоретически правильным, нет. В моем поцелуе жила искренность и честность. В неуверенных движениях скрывалась свобода от лжи. В робких касаниях таилась легкость от сброшенного груза вранья.
— Надеюсь, это «да», — сказал он, пощекотав дыханием мои чувствительные губы, и снова крепко прижался к ним в поцелуе.
Всё еще на полу, утопая в объятиях друг друга, мы притягивались ближе. Кай тянул меня на себя до тех пор, пока моя грудь не соприкоснулась с его, пока верхняя часть моего тела практически не оказалась поверх торса дикаря. Его обжигающие пальцы гладили со спины мою обнаженную шею, путаясь в волосах, запрокидывая мою голову и углубляя поцелуй. Яркие огоньки вспыхивали там, где его кожа встречалась с моей. Новые ощущения вытесняли из памяти всё, что не являлось Каем, не было его руками, губами, языком или словами. Я чувствовала, как за крепкими мышцами бешено стучит его сердце, как своим горячим ртом он ловил каждый мой вздох, а я – его.
Это было лучше любого «да», которое когда-либо можно было выговорить.
— Но, — обретая голос на мгновения между поцелуями выдохнула я, — как? Я буду там, ты тут. Как мы это… — Кай слегка потянул мою нижнюю губу, из-за чего нить вразумительного разговора оказалась навсегда потеряна.
— У меня есть месяц, чтобы всё придумать, Птичка, — легкими поцелуями он проложил дорожку к изгибу моей шеи, посылая тысячи мурашек туда, что еще недавно могло бы называться трезвым рассудком. — Стало посложнее, конечно, но разберемся.