одруга дикаря, - Перестань кормить Ви этими, кхм, оладьями. Она меня потом неделю пилит. Так вот как называются эти вкуснейшие печенья. Если выберусь, обязательно найду упаковку. Внутренний голос панически проорал: "Когда! Когда, а не Если!" - А ты начни готовить. Знаешь, это решит проблему, - с издевательскими нотками ответил мерзавец. Женщина хмыкнула. - Может, эта девчонка сделает то, что не удавалось еще никому... - громким шепотом проговорила она. - Например? - Кай явно был заинтригован. - Заткнет тебя, Светлячок. Я ожидала услышать испуганный вскрик дикарки, когда она увидит лучшую улыбку из убийственного арсенала мерзавца. Сомневаюсь, что он позволяет произносить в свой адрес подобные слова, и... Светлячок? Это еще что такое?! Но до моих ушей донесся смех. Хриплый, тихий, но не фальшивый и вульгарный, какой обычно гуляет по городу. - Эй! А зачем ей вообще одежда? Чем вы в ней будете заниматься? Одетые девушки - это явно не твой профиль, Кай. Все издевки, вся веселость исчезли из голоса дикаря. Он снова стал холодным, будто не смеялся пару секунд назад. - Я, - он особенно выделил это слово, - С ней, - остановка, - Ничем заниматься не собираюсь. Она снова хмыкнула и сказала с притворной скукой. - Ну, раз так, то мне не надо привозить то кружевное бельё? Темно-бордовое. Помнишь, ночью ты заметил нас с Финном в подвале, когда мы... - Нет. Да. - А? - Нет, не стоит его тащить сюда. И да, я его, мать вашу, помню. Теперь засмеялась женщина. Чистым, звонким смехом, который, казалось, повысил температуру в комнате и навеял на меня еще больше глупых вопросов с тупыми ответами на них. Дикарь меня "нашел". Дикарка опаздывает в Персон. Мерзавец разрешает ей издеваться над собой. Почему-то именно сейчас, поражаясь собственным мыслям, я окончательно осознала, что ЭТО не может быть сном. Мозг просто не способен показывать такое сумасшествие. Я услышала тихий скрип открываемой двери. - Осторожнее, Ин, - как-то нехотя, чересчур обеспокоенно пробормотал Кай. На несколько секунд в комнате воцарилась напряженная, холодная тишина. - Как они узнали? - ее тихий голос, почти шепот, был переполнен тревогой. - Робертс, - усталый вздох дикаря. Имя второго после моего отца человека в штате повисло в воздухе, как огромная хмурая туча, готовая извергнуть на людей оглушающий ливень. Я задержала дыхание, замерла, думая, что мне послышалось. - Ублюдок сдал всех при первой же возможности. Свалил все на переживания за полумертвую дебилку-дочь, - голос дикаря был пропитан злобой, презрением и отвращением. С таким ядом обычно именно мистер Робертс и мой отец отзывались о дикарях и их шайках. Метью Робертс - левая (правая - моя мать) рука Николаса Моретти, его "лучший друг". Конечно, если дружбой можно назвать вылизывание задницы отца в надежде, что тот не вышвырнет его из Совета Министров за очередной прокол. Его жена, Кэтрин, всеми фибрами своей грязной, алчной души ненавидит мою мать. Ее чувства полностью взаимны. Очаровательная Сара, единственная дочь Робертсов, - моя ровесница, по идее, должна порхать предо мной, льстить и всячески ублажать, как ее отец моего. Но она считает себя выше этого. Первая красавица университета не может ползать на коленях перед главной уродиной. Даже если этого требует мистер Робертс. Мы фальшиво улыбаемся друг другу только при родителях. В остальных случаях она делает вид, что меня не существует: ни отвращения на лице, ни приторных улыбок. Я бы занималась тем же самым, только вот хоть как-то улыбаться мне некому, а чувствовать омерзение при виде этой высокой стройной рыжеволосой девушки никогда и ни у кого не получиться. Я в каком-то смысле рада, что она - самый адекватный человек из их семьи и противостоит Метью, отказываясь притворяться моей подругой. Это выглядело бы ужасно странно и глупо. И от самой идеи - иметь настолько искусственных друзей, бегающих за тобой только из-за статуса семьи, во рту возникает горький вкус желчи. "Полумертвая дебилка-дочь." До меня медленно дошел смысл слов, выплюнутых с таким отвращением дикарем. Сара - полумертвая дебилка-дочь? Глупой я видела ее редко, а мертвой - еще не доводилось. Роковая прогулка в лесу была последней нашей встречей. Она заступилась за меня, отвлекла тех ублюдков, а я даже не задумывалась о том, что произошло с ней после моего побега. Громкий выдох женщины отвлек меня от размышлений о состоянии мисс Робертс. - Я всего лишь хочу нормальной жизни для ребенка. Не бояться, что ее обидят дети и оскорбят взрослые. Хочу, чтобы она получила хорошее образование и медицинскую помощь. Разве многого прошу? Она достойна большего, чем то, что мы можем дать ей, Кай. Дикарь резко втянул в себя воздух, но промолчал. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она снова заговорила. - Ну, - неловко пробормотала женщина, - Я пошла, и так шкуру сдерут за последний отчет. - За его отсутствие, - подсказал Кай. - Хреновая поддержка, - обреченно произнесла женщина. Я услышала мягкие шаги и тихий хлопок, свидетельствующий о том, что дикарь и его гостья вышли из комнаты. Досчитав до тридцати я поднялась с кровати и на цыпочках добралась до ванной комнаты. На полке над раковиной обнаружился небольшой тюбик зубной пасты. С одной стороны, было отвратительно принимать что-либо с рук этого мерзавца, но с другой, гигиена, как говорила Ева, не менее важна чем удовлетворение самых примитивных человеческих потребностей. Ева Уолис - одна из гениальнейших женщин Республики, профессор Биохимического Института РСШМ. Именно от нее я и узнала про существование Элинера. Через пять минут я приоткрыла дверь ванной, чтобы убедиться, что комната пуста. На журнальном столике лежал поднос с едой, и я в очередной раз почувствовала это странное дежавю. Фрагмент повторяется, только с той разницей, что сейчас я с удовольствием наброшусь на омерзительную ранее пищу. *** Ничего. Полтора часа поисков не дали никакого результата. В доме нет ни мобильных, ни компьютеров, ни людей. Ребенок, дикарь, его подружка - все куда-то исчезли. Я обыскала каждую комнату на верхнем этаже: три спальни и два санузла. Только что закончила рыться в последнем ящике на кухне, до этого осмотрела гостиную. Что я вообще пытаюсь найти? Средства связи, планы нападения на штат, или коробку с ампулами элинера? Открываю очередную дверь - оказываюсь в очередной ничем не примечательной ванной комнате. Откуда взялся этот коттедж? Черт, мои родители - влиятельнейшие люди штата и то так не живут. Ужасная мысль закралась в сознание: "А вдруг все дикари настолько обеспечены? Сидят в своих огромных домах глубоко в чаще леса и спокойно, попивая кофе, готовят будущий набег на Республику?" Я всеми силами попробовала отогнать эту глупость, но она лишь отошла на второй план, мучая меня сумасшедшими вопросами. В любых других обстоятельствах я бы почувствовала себя грязным взломщиком или вором, вторгающимся в личное пространство и вещи другого человека. Но здесь и сейчас я просто хочу выжить. Вернуть свою жизнь. Массивная дверь из темного дерева заперта. Значит, там и прячутся все секреты мерзавца. Я осмотрела ее на предмет сканера для карты или отпечатка пальца, но наткнулась на древнюю скважину для ключей. Этот дом - удивительный ансамбль современнейшей техники и никому ненужного старья. *** Однажды, будучи семилетней девочкой, я пробралась в кабинет к отцу. Его и матери не было дома, а мне осточертело сидеть за нолисом и смотреть нудные мультфильмы о правилах поведения в обществе. Кабинет - запретная территория, в которую могут заходить только родители с их партнерами по работе, но мне было необходимо утолить детское любопытство, и я решилась на этот ужасный, как тогда казалось, шаг. Я чувствовала себя великим первопроходцем когда шагнула на светлые паркетные доски. Мой бегающий взгляд сразу же наткнулся на высокие стеллажи с какими-то толстыми бумажными документами в папках. Тихой, осторожной поступью, будто, услышав скрип доски, родители мигом могли вернуться, я направилась к полкам, зачарованно провела пальчиками по корешкам папок и вытащила самую яркую из них. Каково было мое удивление, когда, открыв документ, я не увидела скучных дат, отчетов или свидетельств. Я непонимающе листала пожелтевшие страницы, еще не до конца осознав, что держала в руках. Вдруг я услышала тяжелые шаги отца и звонкий стук каблуков матери. Прижав находку к груди, я бросилась к двери, надеясь, что взрослые привычно зайдут в спальню: переодеться в более удобную одежду. Через несколько десятков секунд я уже прислонялась к стене в своей комнате, пытаясь отдышаться. Папку спрятала под постельный матрас, а сама легла на кровать, плотно смежив веки. На следующий день я показала находку Еве и рассказала про свое вечернее приключение. Я никогда не видела ее такой сердитой и напуганной. Она строго приказала мне вернуть книгу, так она назвала папку, на место. Мне пришлось согласится, чтобы успокоить ее. Конечно, я выполнила это условие, то есть снова пробралась в кабинет и поставила книгу в стеллаж, но только когда полностью прочитала ее. С тех пор, каждую неделю, я забирала из кабинета по одной книге. Я снова и снова окунулась в странный мир до Великих Войн, где царили совершенно иные порядки, и люди жили по другим законам. Даже в том возрасте я понимала, что ни в коем случае не должна делит