ти и регулирования погодных условий. Там вообще ни черта не увидишь. Да и кто будет смотреть на небо? Кому оно сдалось? Я не стану лицемерить: всю жизнь я больше смотрела на дорогу под ногами, чем разглядывала тучи. Обняв себя руками, я косо посмотрела на дикаря. Зачем ему эта "экскурсия"? Он стоял, засунув руки в карманы стеганного пальто. Маленькие декоративные фонари, прикрепленные к стене коттеджа, тускло освещали наши лица. Я не чувствовала себя в безопасности рядом с мерзавцем, но и бежать сломя голову больше никуда не собиралась. - Как ты здесь оказалась? - нарушил восхитительную тишину своим дурацким вопросом дикарь. А дурацкий он потому, что нормального ответа на него нет. Даже реальная, правдивая версия звучит жалко и неправдоподобно: "Пошла в страшный лес с ублюдками ради спокойствия на выпускном". Теперь я на него даже не попаду. - А ты? - парировала я, - Как ты здесь оказался? Каю было за двадцать, может, меньше двадцати пяти. В любом случае, он должен был уже давно стать Белым и мирно работать на благо общества. Наверняка он участвовал во всех мятежных акциях, организованных сумасшедшими дикарями, иначе откуда еще взяться деньгам? Ина упомянула что-то о пулях и трупах... У меня кровь в жилах стынет, а из головы вылетают любые адекватные мысли, если я начинаю сопоставлять его "работу" и зверски убитую дикарями Еву. - Я здесь живу. - С рождения? - сомневаясь, переспросила я. Он кивнул и, приподняв в излюбленном жесте бровь, выжидающе уставился на меня. - С друзьями гуляла, - легко соврала я, пожав плечами, - Неудачно. Сара бы подавилась, услышав, что я назвала ее "другом". Но вместо нее сейчас практически поперхнулся Кай. - Неудачно?! - ошарашенно воскликнул мерзавец, - Ты жива. И с каких пор богатенькие детки дружат с темными девушками? Я глубоко вдохнула холодный воздух. Все слишком сложно и запутанно, особенно с таким количеством вранья. Я нахмурилась: откуда он знает, что они "богатенькие детки"? И его "ты жива" меня серьезно напугало. Что стало с однокурсниками? Я не самая злопамятная особа в мире. Конечно, я проклинала их всеми известными словами за то, что они чуть не сделали, но увечий и уродства не желала. Видимо, мое молчание затянулось, и Кай подозрительно сузил глаза. - Я тебе помогу. Пятого сентября были найдены разорванные тела девятерых подростков: семь парней, две девчонки. Реанимировали только одну. Все они были твоего возраста. Разорванные. Тела. Трупы. Мертвые. Я вспомнила жуткий вой и крики, услышанные будто на краю сознания. Так провели последние секунды жизни будущие политики, министры и чиновники: вопя и моля о помощи. Они больше не люди, они - тела. Восемь семей лишились своих детей. Каким-то образом в воспаленной голове вспылили слова дикаря о "полумертвой дочери Робертса", значит, жива осталась именно она. Я прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Это невозможно. Не может оборваться столько молодых, дышащих и мечтающих жизней за одну ночь. - Ты знала их, - спокойно кивнул Кай, верно истолковав мою реакцию, - Но я не верю в то, что они - твои приятели, хотя ты и почему-то была с ними. Недалеко от того места, где я на тебя наткнулся, эта кучка мажоров разбила лагерь. Звери загрызли их до смерти. Я не могла ни кивнуть, ни всплакнуть, ни что-либо сказать. Просто смотрела на прекрасные в своем сиянии бесчувственные звезды. Раньше люди загадывали на них желания, в глубокой древности даже поклонялись им. А сейчас великолепием этих светил можно насладиться, лишь услышав о мучительной смерти восьмерых еще некогда живых, знакомых тебе людей. - Я не врал насчет кровожадных животных, - хладнокровно пожал плечами дикарь, - Тебя спасло только то, что ты зачем-то отбежала от группы на несколько километров. Ну и то, что я часто прогуливаюсь по окрестностям. - Спасибо?! - прошипела я, - Наверное, ты уже тысячу раз пожалел о том, что вытащил меня. Он грустно улыбнулся, рассеянно обведя глазами недосягаемые верхушки сосен. - Если я еще раз увижу истекающую кровью девчонку, даже зная о катастрофических последствиях, помогу. По крайней мере, попробую. Элинера-то у меня больше нет. Я закатила глаза. Бедный дикарь остался без драгоценных таблеток. "Неблагодарная сучка", - строго отчитала меня совесть. Сердцем и душой я понимала, что обязана Каю, но ум и разум этого признавать не желали. - А там, откуда ты его берешь, еще не найдется? Он отрицательно покачал головой. Если я сумею узнать, как дикари получают элинер, буду, как минимум, награждена комплиментом и благодарным взглядом от родителей. Правда, поверят ли мне? - Не переводи тему, - раздраженно произнес дикарь, - Джун, ты точно была с теми детьми. У одного из них был нож, испачканный кровью человека, тела которого не нашли. А у тебя на шее неглубокие ножевые ранения. Я бесстрастно пожала плечами, но внутренне содрогнулась: такие компрометирующие богачей факты тщательно скрываются, поэтому никто, а тем более дикарь, знать подобное не должен. Мое тело не нашли. Меня не нашли. Я ведь не бездыханное тело, я - все еще человек. Дикий, медленно сходящий с ума человек. - Я этого не отрицала. Ты ведь никак не связан с полицией. Откуда известны такие подробности? Может, я сумею разузнать и про информаторов мятежников. Как же хочется верить, что мои поиски не прекратились, что меня, живую, а не растерзанную животными, ищут. До дрожи пугает, что, возможно, родные хотят видеть собственную дочь именно такой: мертвой. Они могли и просто "похоронить" меня без каких-либо доказательств смерти. Опустить в землю пустой гроб, чуть всплакнуть. А на следующее утро заняться обучением будущего наследника штата Моретти, какого-нибудь интеллигентного белого парня. Отец всегда мечтал о сыне, а тут появилась я, девочка, да еще и темная. Не сосчитать число генетических экспертиз, через которые я прошла. Диана и Николас до последнего верили, что такую уродку им подкинули, или что-то перепутали в роддоме. - А почему я не могу быть полицейским? Кай задал этот вопрос с такой насмешкой, даже задором, что я ни капельки не задумывалась с ответом, слишком поглощенная собственными мыслями. А зря. - Ты дикарь! - ляпнула очевидное я. Он недоуменно посмотрел на собственную одежду, на дом за своей спиной, затем на меня. - Я, конечно, не образец для подражания, но и не неандерталец. Серьезно. Когда я в настроении, могу даже джентльменом побыть. Неужели он не понимает меня? Или просто издевается? - Я не это имела ввиду, - теперь моя очередь раздражаться, - И ты вечно не в настроении. Последнее я уже пробормотала себе под нос, не желая быть услышанной. Кай не был мерзавцем лишь по отношению к одному человеку - к Иви. - Ты вечно мне его портишь, - усмехнулся он. - Не переводи тему, - повторила его же слова я, - У тебя есть шпионы? На кого ты рабо... - С чего ты, чёрт возьми, взяла, что я буду отвечать на твои вопросы? - Кай перебил меня. Великолепно. Молчать и я люблю. Не понимаю, как я могла наброситься на него с расспросами? Так глупо. Захотелось смеяться: в одно мгновение я запуганная овечка, в другое - любопытная... овечка. Огорчает, что я в любом случае парнокопытное. Внезапный порыв ледяного ветра заставил меня поплотнее закутаться в легкую куртку. Очень холодно для сентября. Я как ошпаренная отскочила от дикаря, когда он попытался накинуть мне на плечи свое пальто. Это уже слишком. - Не надо, - отчего-то почти прошипела я. Кай так и стоял, протягивая мне злополучное пальто. - Я ведь джентльмен, - вкрадчиво, не без угрозы произнес он. - А я бессмертна. - Вот опять, - со вздохом надевая пальто, сказал он, - Ты все испортила. Я попыталась сосчитать звезды. Знаю, занятие бессмысленное и детское, но этот разговор с дикарем был еще бесполезнее и тупее. Одна, две, пять, тринадцать, двадцать две. На тридцатой немного закружилась голова, на тридцать седьмой Кай прервал меня. - Я не знаю, кто ты. Откуда ты. Что с тобой произошло. Да и мне плевать, - он пронизывающе посмотрел меня; от недавнего задора и насмешек не осталось и следа, - Но, дьявол, если ты навредишь Иви или Ине, клянусь, я убью тебя. *** Однажды мой отец сделал очень странную вещь - он, предварительно постучавшись, вошел в мою комнату. Отец никогда не искал лишнего общения со мной. - Джуни, - он присел на мою застеленную кровать, - сегодня мы ужинаем с семьей Уолч. У нас в квартире. Мое сердце ёкнуло, когда отец назвал фамилию Джека. Его родители, влиятельные министры, часто встречаются с моими, но в различных ресторанах. Конечно, Моретти не спешили всем показывать свою домашнюю дикарку. Обо мне знали учащиеся и преподаватели в институте, некоторые политики и пара коллег-друзей Евы. Уолчи входили во вторую категорию, а Джек учится со мной в одной группе. Зачем папа пригласил гостей? Неужели я увижу Джека? Иногда в мою голову влезают такие глупые мечты, связанные с Джеком, свадебным платьем и родильным домом, что я могу впасть из-за них в депрессию. Стоит только нафантазировать себе идеальную семью, как я невзначай пройдусь мимо зеркала и захочу повеситься. Джек видел меня такой безобразной. Уверена, этот дикий образ на всю жизнь отпечатался на сетчатке глаз у всех моих знакомых. Какой бы идеальной я не стала бы после операции, для всех, двадцать лет знающих меня дикаркой, я такой отвратительной и останусь. Может быть, папа решил, что мне пора выйти "в свет"? Разве он недостаточно доверяет мне? Я могу надеть на