ачканный кровью человека, тела которого не нашли. А у тебя на шее неглубокие ножевые ранения. Я бесстрастно пожала плечами, но внутренне содрогнулась: такие компрометирующие богачей факты тщательно скрываются, поэтому никто, а тем более дикарь, знать подобное не должен. Мое тело не нашли. Меня не нашли. Я ведь не бездыханное тело, я - все еще человек. Дикий, медленно сходящий с ума человек. - Я этого не отрицала. Ты ведь никак не связан с полицией. Откуда известны такие подробности? Может, я сумею разузнать и про информаторов мятежников. Как же хочется верить, что мои поиски не прекратились, что меня, живую, а не растерзанную животными, ищут. До дрожи пугает, что, возможно, родные хотят видеть собственную дочь именно такой: мертвой. Они могли и просто "похоронить" меня без каких-либо доказательств смерти. Опустить в землю пустой гроб, чуть всплакнуть. А на следующее утро заняться обучением будущего наследника штата Моретти, какого-нибудь интеллигентного белого парня. Отец всегда мечтал о сыне, а тут появилась я, девочка, да еще и темная. Не сосчитать число генетических экспертиз, через которые я прошла. Диана и Николас до последнего верили, что такую уродку им подкинули, или что-то перепутали в роддоме. - А почему я не могу быть полицейским? Кай задал этот вопрос с такой насмешкой, даже задором, что я ни капельки не задумывалась с ответом, слишком поглощенная собственными мыслями. А зря. - Ты дикарь! - ляпнула очевидное я. Он недоуменно посмотрел на собственную одежду, на дом за своей спиной, затем на меня. - Я, конечно, не образец для подражания, но и не неандерталец. Серьезно. Когда я в настроении, могу даже джентльменом побыть. Неужели он не понимает меня? Или просто издевается? - Я не это имела ввиду, - теперь моя очередь раздражаться, - И ты вечно не в настроении. Последнее я уже пробормотала себе под нос, не желая быть услышанной. Кай не был мерзавцем лишь по отношению к одному человеку - к Иви. - Ты вечно мне его портишь, - усмехнулся он. - Не переводи тему, - повторила его же слова я, - У тебя есть шпионы? На кого ты рабо... - С чего ты, чёрт возьми, взяла, что я буду отвечать на твои вопросы? - Кай перебил меня. Великолепно. Молчать и я люблю. Не понимаю, как я могла наброситься на него с расспросами? Так глупо. Захотелось смеяться: в одно мгновение я запуганная овечка, в другое - любопытная... овечка. Огорчает, что я в любом случае парнокопытное. Внезапный порыв ледяного ветра заставил меня поплотнее закутаться в легкую куртку. Очень холодно для сентября. Я как ошпаренная отскочила от дикаря, когда он попытался накинуть мне на плечи свое пальто. Это уже слишком. - Не надо, - отчего-то почти прошипела я. Кай так и стоял, протягивая мне злополучное пальто. - Я ведь джентльмен, - вкрадчиво, не без угрозы произнес он. - А я бессмертна. - Вот опять, - со вздохом надевая пальто, сказал он, - Ты все испортила. Я попыталась сосчитать звезды. Знаю, занятие бессмысленное и детское, но этот разговор с дикарем был еще бесполезнее и тупее. Одна, две, пять, тринадцать, двадцать две. На тридцатой немного закружилась голова, на тридцать седьмой Кай прервал меня. - Я не знаю, кто ты. Откуда ты. Что с тобой произошло. Да и мне плевать, - он пронизывающе посмотрел меня; от недавнего задора и насмешек не осталось и следа, - Но, дьявол, если ты навредишь Иви или Ине, клянусь, я убью тебя. *** Однажды мой отец сделал очень странную вещь - он, предварительно постучавшись, вошел в мою комнату. Отец никогда не искал лишнего общения со мной. - Джуни, - он присел на мою застеленную кровать, - сегодня мы ужинаем с семьей Уолч. У нас в квартире. Мое сердце ёкнуло, когда отец назвал фамилию Джека. Его родители, влиятельные министры, часто встречаются с моими, но в различных ресторанах. Конечно, Моретти не спешили всем показывать свою домашнюю дикарку. Обо мне знали учащиеся и преподаватели в институте, некоторые политики и пара коллег-друзей Евы. Уолчи входили во вторую категорию, а Джек учится со мной в одной группе. Зачем папа пригласил гостей? Неужели я увижу Джека? Иногда в мою голову влезают такие глупые мечты, связанные с Джеком, свадебным платьем и родильным домом, что я могу впасть из-за них в депрессию. Стоит только нафантазировать себе идеальную семью, как я невзначай пройдусь мимо зеркала и захочу повеситься. Джек видел меня такой безобразной. Уверена, этот дикий образ на всю жизнь отпечатался на сетчатке глаз у всех моих знакомых. Какой бы идеальной я не стала бы после операции, для всех, двадцать лет знающих меня дикаркой, я такой отвратительной и останусь. Может быть, папа решил, что мне пора выйти "в свет"? Разве он недостаточно доверяет мне? Я могу надеть на голову платок, какую-нибудь шапку, лишь бы не раздражать гостей. И очки, темные, солнцезащитные, скрывающие мои проклятые глаза... Я согласна даже на пакет. - Мне нужно, чтобы ты исчезла. Нет, я не выгоняю тебя из дома, просто не высовывайся из комнаты, Джун. Вообще. Конечно, папочка. Как скажешь, папочка. Закроюсь, папочка. Я умру в своей комнате, папочка. Не волнуйся, ни Уолчи, ни Робертсы не учуют запах гнили и разложения, папочка. Да, я сделаю это тихо, никого не потревожу, папочка. Я кивнула. Он, даже не потрудившись фальшиво улыбнуться, встал и вышел из комнаты. Уткнувшись носом в нолис, я пыталась подготовится к завтрашнему зачету по высшей математике. Преподаватель - тиран похуже Николаса Моретти. Так прошел час: я разобралась в искомых функциях, производных и фиксированных числах. Клянусь, никакие слезы не мешали мне, не застигали глаза, не лились по щекам. Я была абсолютна поглощена уравнениями, не задумывалась о практически предательстве родителей. Через пятнадцать минут в гостиной послышались стук каблуков, вежливые приветствия и немного смешков. Затем в столовой скрипнули стулья, гости вместе с хозяевами принялись за угощение. Похоже, родители даже еду настоящую заказали. Я хмуро посмотрела на бумажный стакан с газировкой и упаковку с уже сухим печеньем. Вот и все, чем я сегодня завтракала, обедала и ужинала, помимо очередного контейнера в университете. В кабинете у отца я быстро нашла небольшую потрепанную книгу по нужной мне теме: Фундаментальные независимые системы решений неоднородных уравнений. Бумажные, древние книги мне нравились намного больше чем нолис. Я даже чувствовала себе особенной: у меня есть к ним неограниченный доступ, а большинство студентов даже не знает об их существовании. Вот только от темы зачета меня подташнивало. И зачем будущему чиновнику, депутату и министру разбираться в этом? Вместо того, чтобы тратить месяцы на изучение этого бреда безумных математиков, лучше бы устроили практику по праву. Когда я, наконец, домучила эти уравнения с их коэффициентами и характеристиками, электронные часы показывали восемь: прошло минут двадцать. - Что это за ужас? Я круто развернулась в кресле и неожиданно встретилась взглядом с великолепными зелеными глазами. Джек стоял передо мной. Джек стоял в моей комнате. Джек, одетый в голубую рубашку и серые брюки, почти довел меня до сердечного приступа. У любой женщины, девушки или ребенка сбивается дыхание, замирает в груди, цепенеют конечности, как только мимо проходит Джек Уолч. Я, чудовищная дикарка, конечно, не была исключением. И мечта, находящаяся в десятке сантиметров от меня, только что назвала меня "ужасом". Что это за ужас? Это я, Джек. Мы вместе учимся пятнадцать лет. Я - ужас. Пока я оторопела смотрела на него, открывала и закрывала рот, не находя ни слов, ни звуков, он протянул руку к столу, заваленному моими записями, решениями, некоторыми книгами. Джек взял несколько исписанных мелким, убористым почерком листов и бегло просмотрел их. - Черт, - горестно протянул он, - Зачет. Он кинул бумаги обратно на стол, и, быстро осмотревшись, сел на кровать. Джек Уолч сидит на моей кровати. Интересно, если бы я сфотографировала эту сцену, Сара бы поверила мне? Или назвала бы все фотошопом? Еве о своей глупой влюбленности я напрямую не рассказывала, хоть она, наверняка, догадывается, а Сара, когда ее семья приезжает к нам в квартиру, вечно лежит у меня в постели и зачем-то рассказывает о своих любовных похождениях. У нее огромная куча подруг, верных слушательниц, и я не понимаю, зачем она это делает. Чтобы я завидовала? То, что она шлюха, я и без ее рассказов знала. Часто от нее я слышу о Джеке, его подружках и друзьях. Но вот насколько я знаю, на ее кровати он не сидел. А на моей сидит и горюет о предстоящем зачете. Маленькая убогая победа. - Эм. Привет, Джейн. - Джейк, - кивнув, ответила на приветствие я. Я намеренно неправильно произнесла его имя. Ненавижу, когда мое путают: Джин, Нин, Юн, Жаннет, даже Джинджер, называют как угодно, только не Джун. И пусть я пускаю по Джеку слюни, такой прокол я не пропущу мимо ушей. Мы учимся вместе с самого первого дня начала обучения, можно было уже и запомнить имя одноклассницы и однокурсницы. - Меня зовут Джек, - не зло, а скорее недоуменно произнес он. - А я Джун. Он чуть поднял брови и поднял руки в капитулирующем жесте. - Прости. Я еле улыбнулась. Что ты здесь делаешь? Почему ушел из общества наших сияющих родителей? - Что это за ужас? - повторил он свой вопрос, указывая на мои записи. Ах, это... - Завтра зачет. Математика. Там уравнения первого и второго порядка. И вещественные коэффициенты. Я говорила и жестикулирова