Глава 19
В ответ он слегка улыбнулся. Каждый уставился в свою книгу, и в комнате воцарилась бы тишина, если бы не постоянный, немного раздражающий хруст трескавшегося о зубы печенья. Мои проклятые глазки бегали от фотографий мужчины, старшего брата Кая, к изображениям маленьких диких мальчишек и к реальному дикарю, сидящему слева от меня, отмечая сходства и различия. У Кая темнее глаза, а у его брата - волосы. И последний больше похож на своего отца. Мне никогда не работать в разведке или службах слежения, ведь любой хоть немного зрячий человек сразу бы заметил лишние взгляды и жесты с моей стороны. А Кай далеко не слепой. Он одарил меня тяжелым взглядом, ясно говоря «Не лезь», но я еще сильнее, буквально в открытую, понимая, что шифроваться бессмысленно, пялилась на фотографии, книги и недовольного дикаря. - Эти книги принадлежат твоей семье? Зачем мне это знать? Спросите у глупого языка. - Они принадлежат тем, кто их написал. Но так как эти писатели уже давно мертвы, думаю, они не против, что их труды пылятся на моих полках, - ответил дикарь, даже не подняв на меня глаз. - Ты их украл? - Нет. - Твой брат их украл? - Нет, - он нахмурил брови, - Наверное, нет, - дикарь прищурился, всматриваясь в изображение весело усмехающегося мужчины, - Все-таки нет. Он не любитель. Кай встал, вернул книгу на полку и потянулся к миске с закуской, намереваясь её забрать. Голодный организм запротестовал. Мозг еще не осознал, а руки проворно схватили тарелку, пальцы обхватили прохладное стекло, глаза зло уставились на дикаря. Почти совершеннолетний политик дерется за пачку чипсов. Кровь прилипла к моим щекам, окрашивая их в ярко-красный, я быстро отпустила чертову миску. Будто бы унижений за эти секунды не было достаточно, Кай в то же мгновение решил уступить её мне, и, перевернувшись, тарелка с приглушенным стуком упала на отполированные деревянные панели. Печенье разлетелось во все стороны, треснуло, точно так же, как и моё более-менее нормальное настроение. И я, и Кай одинаково переводили взгляд с крошек от крекеров на перевёрнутое блюдо, будто действительно не понимали, что произошло. Виновниками бардака в этом идеальном царстве уюта, литературы и воспоминаний были мы оба. Неловко. - Кто-то убирает здесь, а кто-то готовит ужин, - неуверенно предложил дикарь. Я и готовка несовместимы в большей степени, чем я и уборка. Дикарь облегченно выдохнул, когда я кивнула, соглашаясь с ним. Спорить не хотелось ни мне, ни ему, и это уже можно было назвать началом своеобразной дружбы. - Тосты или макароны с сыром? - На твой вкус, - я пожала плечами. - Младенцы, заправленные кровью девственниц? Я, конечно, понимала, что это довольно глупая шутка, и что нормальной реакцией было бы игнорирование, закатывание глаз, фырканье, но почему-то замерла. Кай - Дикарь, а Дикарь - чудовище. Почему? Потому что помог полумертвой девчонке, целый день готов провести на кухне, лишь бы порадовать капризного ребёнка, и всеми силами защищает свой теплый, но противоестественный дом, свою неправильную семью. Я точно такой же кареглазый монстр, но моя биография никогда не будет пестрить такими подвигами. Я эгоист, который заботится лишь о себе, о своих интересах, о своём будущем. Иногда мне кажется, что моя отвратительная внешность вполне соответствует моему противному характеру, слабой душе и жалкому внутреннему миру. В такие моменты отчаяния я начинаю вспоминать все хорошее, что когда-либо сделала, все светлое, связанное со мной, и неожиданно понимаю, что для девятнадцати лет существования этого мало. Ничтожно мало. Но это несправедливо! Почему же мой отец выглядит как приятный, ухоженный, идеально Белый мужчина, когда на самом деле является омерзительным гоблином, отбирающим у нуждающихся последнюю крошку хлеба? Бессмысленные вопросы у бессмысленной девчонки к бессмысленному мирозданию. - Тосты. Без крови и детей, - незаметно усмехнулась я, - Пожалуйста. Дикарь кашлянул, скрывая смешок, и почти что вышел из комнаты, но я остановила его. - Кай, - губы медленно и тихо произнесли непривычное, новое для них имя, - А чем это, - я сделала неопределённый жест рукой, - Убрать. Не собирать же по крошке, в самом деле. Кай молчал. Он, сжав губы, рассеяно смотрел на меня, на перевёрнутое блюдо и обратно. - Не знаю, - дикарь просто пожал плечами. Я в замешательстве. Над тёмной головой Кая будто кружились невидимые мысли, то синхронно собираясь в кучу, то игриво отталкиваясь друг от друга. Он запустил руку в волосы, и вопросы рассеялись, пугливо исчезли, боясь быть пойманными цепкими пальцами хозяина. - Ладно, пойдём, - махнув рукой в сторону двери, предложил дикарь, - Оставь это. - Здесь уберут? - Кай ведь не мог содержать порядок во всем доме, так? Неужели здесь работает обслуга? - Кто? - Кто-нибудь, - краешками губ усмехнулся он, - Хотя... Можем кое-что попробовать. Мне не понравилась ни гадкая ухмылка дикаря, ни его внезапное исчезновение. Эта лёгкая манера общения напрягала своей простотой. Будто так и должно быть, будто так и нужно, будто я не притворялась какой-то несуществующей девчонкой, а он не мечтал разорвать горло моему отцу. Я подняла блюдо, осмотрела его дно и стенки. Целое, ни одной царапины. Будь на его месте любимые и прекрасные стеклянные наборы посуды моей матери, мне бы пришлось остерегаться множества осколков, готовых больно ранить даже самую грубую кожу. Кай вернулся с небольшим и изрядно потрёпанным прибором в руках. Это была старенькая версия автоматических уборщиков, сейчас использующихся почти в каждом доме Республики. Удобный мини-робот, по форме напоминающий узкую коробку с округлыми краями, мог запросто заменить любые виды работ по дому, кроме готовки, стоит только выбрать нужную функцию. Поставив его на деревянные панели, Кай нажал на кнопку пуска. Секунда, две, три... Ничего не произошло, даже экран не ожил. Дикарь вновь взял его в руки, хорошо потряс, так, что послышался звон ударяемых о друг друга деталей, наугад нажал на что-то. Результат остался ровно таким же, Кай слегка покачал головой и выжидающе посмотрел на меня. - Я сделал все, что мог. Оно мертво. Я никогда особо не разбиралась в технике, но это не смогло остановить мои же пальцы, неловко ощупывающие маленькие кнопки прибора и попутно нажимающие на них. Случайно я задела какой-то незаметный рычажок, и механизм запыхтел, сам уборщик странно завибрировал. Я чуть улыбнулась своей удаче и отошла на шаг, а Кай только решил поставить эту «коробку» обратно на пол, как она запустила в него сильную струю серой жидкости. Это длилось буквально секунду, от неожиданности дикарь резко уронил уборщика, но прибору это было даже на пользу: заработал! Я отстранённо наблюдала, как он подъезжает к крошкам и ловко всасывает их в себя. Затем мой взгляд поднялся и завис на неровном, серо-коричневом масляном пятне, украшающем свитер Кая. Грязь на чистом свитере грязного человека с отчасти чистыми намерениями. - Я ни при чем, - выпалила я. - Уже во второй раз, - одновременно со мной прошипел он. И вправду. Только в этот раз мне хочется смеяться, а не бегать сломя голову по дому, разыскивая выход. Нет, не смеяться. Фыркать. - Даже неосознанно, - сокрушенно продолжил Кай, - Ты портишь мою одежду. Я неосознанно порчу жизни, что уж говорить о рубашках или свитерах. - Здесь чисто, - развела руками я. Несмотря на свой возраст уборщик справился с беспорядком довольно быстро. И это радовало. Этот день можно было отметить в календаре зелёным маркёром: нормальный-почти-без-катаст