Кай припарковал автомобиль у небольшого неприметного здания, похожего на коробку, где обитают офисные клерки. На секунду он прикрыл глаза, я не мешала ему, давая собраться с мыслями и чувствами. Мое волнение отошло на второй план: сейчас заразной была напряженность Кая. – Готова? – Убежать? Всегда. Оставив верхнюю одежду в закрытом автомобиле, мы подошли к зданию. Только оказавшись на улице, я поняла: вокруг купол. Как и везде в цивилизованных местах, воздух защищается, погода контролируется, а небеса сводятся к прозрачной коробке над головой. Обычно это нормально, но мне не хватало свежести, становилось неприятно тепло, легкие наполнялись пылью. Вошли, не скрываясь – не через черный ход, а через двойные двери. Ничего: ни света, ни шума, ни расфуфыренных девушек в платьях и мужчин в костюмах, нас встретил лишь пустой офис. Парень, облокотившийся на стену напротив входа, молча кивнул Каю и указал на массивную железную дверь. «Пожарная лестница», - гласила табличка на ней, и, пока мы в тишине спускались, кажется, этажа два, я поблагодарила удобную обувь. Каблуки в полумраке помогли бы только свернуть шею. – Джун, – произнес стоящий рядом Кай, прежде чем толкнуть очередную дверь. – Кай? – Не вырывай руку, ладно? Созревший в голове вопрос «Что?» был остановлен еще до того, как я успела его озвучить: Кай взял меня за руку. Мои пальцы казались чересчур маленькими и бледными, когда терялись в его горячей ладони. От волнения и нежелания попасть в передрягу я бы и не стала от него отходить, но физическая близость отправила дрожь всем нервным окончаниям. Это не успокаивало. Он открыл дверь, я выглянула из-за его сильной спины, облаченной в черный пиджак, и вдруг поняла: белые кроссовки вот-вот унесут меня прямо в сердце светской вечеринки. Настоящей: с оркестром, играющим спокойную классику, с официантами, на подносах разносящими бокалы с игристым шампанским и темным вином, с цветами, украшающими небольшие столики по периметру. Настоящей, но подпольной светской вечеринки. Дорогие платья, дизайнерские смокинги, сверкающая обувь, крепкий алкоголь, привезенный, кажется, из-за границы, спрятаны в подвале какой-то конторы не самого благополучного района Грейсона. Белые, Темные, все разговаривали друг с другом, общались, а некоторые даже танцевали, смешивались в непонятную и чертовски поражающую меня массу, несмотря на все различия, которые для тех, кто жил нормальной жизнью, были катастрофически важными. Кажется, здесь, в каком-то подвале, переделанном под прилично выглядевший зал, законы не работали. Мы с дикарем, еще крепче сжимая друг другу руки (я из-за шока, Кай, наверное, переживая, что я убегу), прошли мимо смеющихся девушек, разговаривающих практически шёпотом, солидно выглядящих мужчин и остановились там, где не было слышно ни хохота, ни звона бокалов. Никто не оборачивался, не глазел, мы словно невидимки пристроились в углу. – Леманн! – Кай обернулся на мужской голос, так резко вторгшийся между нот фортепиано. Довольно грузный Белый мужчина пробирался через весь зал в наш тихий уголок, привлекая лишние взгляды и вызывая ненужное внимание. Дикарь сильнее сжал мои пальцы, прежде чем отпустить их, чтобы пожать руку несуразно громкому мужчине. Застывшая я держалась рядом, чувствуя на себе взгляды слишком большого количества людей вокруг. – А ты всё тот же, старина! – произнес широко улыбающийся Белый, пытаясь обнять Кая, который то ли замер, то ли отстранялся, то ли придумывал, как быстрее провалиться сквозь землю. – Мистер Корн, – дикарь холодно кивнул. – Как Ваши успехи? – Не будем о работе, Финн, – мужчина улыбнулся мне, – а где твоя блондинка? Та, высокомерная и заносчивая? Я не знала, как же лицо Кая не выдало в этот момент тот взрыв, что, не сомневаюсь, почувствовало его сердце. Он только сильнее сжал губы в жалкое подобие улыбки, неловко откашлялся. – Блондинка – супруга Финна, мистер Корн. Я Кай, – дикарь отвел глаза, – другой брат. Моя спутница менее высокомерна и заносчива. Белый на секунду замолчал, а затем отстранился на шаг назад. Воздухом стало проще дышать, когда он перестал быть так сильно отравлен одеколоном. – Другой Леманн, значит, – пробормотал себе под нос он. – А Финн…? – Умер. – Давно? – Нет. – Умер, значит, – некий Корн, качая головой, отвернулся и неторопливо отправился в сторону официанта, чей поднос был полон виски. Мне хотелось предложить Каю тоже выпить: он отстраненно, уставившись в никуда, замер рядом со мной. Дикарь только пришел, а его уже в первую же минуту спутали с умершим братом. – Мне жаль, – прошептала я, передавая ему стакан воды со стола. – Мне тоже жаль, Джун, – он сделал глоток и нахмурился. – Что-то покрепче? – Ты болен, и тебе вести нас домой. – Точно, напоминай мне об этом почаще. Да, вечер обещал стать нервным. И давно ли темный, покрытый тайнами коттедж в дикой чаще стал домом?