«Кому-то всегда легче», – говорил дикарь. Но за что же им троим сейчас было так тяжело?
Глава 30
— Я скоро буду, — произнес Кай, стараясь держать свой голос ровным и вкладывать в него хотя бы немного веры в сказанное.
Джун справилась, Иви была дома: обе в безопасности. Мысленно он попытался ослабить один из ремней, сковавших его в напряжении после проклятого звонка Нэтью, но до спокойствия и расслабления было так далеко, будто их в его жизни никогда и не было.
Может быть.
Притихшая Ина, полулежащая – полусидящая на переднем сидении слабо улыбнулась.
— Главное, они в порядке. Джун молодец.
Никто бы ни за что не простил дикаря, если бы с девочками что-то случилось. Он отпустил их домой, даже не зная, есть ли у Джун на самом деле водительские права. Кай бы и сам себя не простил. Его мозг зациклился на подтеках крови, следах туши и серых губах до жути бледной Ины, складывая все составляющие уравнения, но не находя ни одного чертового решения. И сейчас он гнал по неизвестным диким дорогам, на ходу выбирая и практически сразу отрицая выбранную цель.
Все ниточки, что он так долго собирал и хранил «на всякий случай» именно в этот момент оказывались оборваны, спрятаны или недоступны. Беспомощность перекрывала его легким доступ к кислороду, связывала крепко, вскрывая все уязвимости возведенной линии защиты.
— Прости, — Белая неловко оглянулась на дикаря, нервно заламывая руки. — Я испачкала тебе сидение.
Дьявол! Каю было настолько неважно, что он не сразу понял, о чем речь.
— Глупости. Вообще не думай об этом. Как ты?
Под действием обезболивающего спазмы практически не мучали девушку, но проблема такого рода не решилась самостоятельно. Как только Кай увидел ее, скорчившуюся на голубой кушетке, он пытался определить хоть сколько-нибудь реальный путь, где Ина будет в целости и сохранности, но запутывался в лабиринтах собственных противоречий. Он проигрывал, а время на заумные стратегии не выделялось.
— Полегче. Когда всё закончится, откроем те европейские вина.
— Мы с Джун попробовали. Тебе понравится, — одобрительно кивнул Кай, желая отвлечь внимание Белой на что угодно.
Однако сам он отвлекаться не мог. Ему не до вина.
— Романтично, — Ина улыбнулась. — Когда вы успели?
— Часа два назад, — не задумываясь, ответил дикарь и мгновенно пожалел, что нельзя вернуть неосторожные слова обратно в свой глупый рот.
Сначала Белая, хоть и удивилась, продолжала улыбаться. Но через несколько секунд до неё дошло, и с мрачным выражением лица она уставилась на Кая, превращаясь из слабой и поникшей в рассерженную и готовую драться.
— Ты, — девушка облизнула пересохшие губы, — отпустил мою дочь с пьяной девчонкой за рулем?!
Да, и он понимал, что это было опасно. Альтернативные варианты в то мгновение выглядели еще хуже.
— Они дома, всё нормально, — дикарь пытался смягчить удар.
— Но могло быть ненормально! Она пила! Как ты вообще…
— Джун сказала, что справится, — перебивая, сказал «виновный». — И справилась. Успокойся, они дома. Не нервничай. Пожалуйста, — он беспокоился за ее состояние сильнее, чем за раненые родительские чувства, и сам знал, что поступил неправильно.
Ина, осуждающе качая головой, отвернулась к окну. Молчание заполнило салон, и дикарь слышал, как с каждым вздохом дыхание Ины срывалось, предвещая о начале нового этапа рыданий. Она злилась: на него за такой безответственный поступок, на Джун за такое глупое предложение о помощи, на себя за то, что привела к этому беспорядку. В первую очередь, виновата была она и её поломанный организм. Маленькую Ивей не пришлось бы подвергать опасности, если бы с её бесполезной, проблемной матерью всё было бы в порядке.
— Я поправлюсь, — шмыгая от приступа слез, произнесла девушка, хмуро наблюдая за мелькающими за окном стволами мощных деревьев. — Чтобы вернуться домой и прибить тебя.
— Договорились, — смиренно кивнул Кай, подсчитывая, сколько еще времени займет дорога. Однако куда?
— И я выпью всё это вино, чтобы больше никто не был в опасности.
— Очень благородно с твоей стороны.
— Я знаю.
Обессиленная, она вытерла слезы и ненадолго прикрыла глаза. Иви ждала её дома. Придется выбраться из ямы, какой бы глубокой и гниющей та не была, чтобы не расстраивать малышку. Но незнакомые ночные пейзажи леса вокруг не внушали чувства скорого светлого будущего.