Дикарь
Глава 1
Лес никогда не молчит. Глупые птицы с приходом рассвета принялись распекать ночных хищников, желавших посягнуть на их гнёзда. Возмущённые трели сыпались на головы скользких змей, хитрых сов и юрких шелковистых зверьков, чья очередь властвовать в мире гигантских деревьев начиналась с наступлением темноты и заканчивалась с первыми лучами светила.
Бургубур сидел под большим деревом и прислушивался к голосам леса, что оказалось занятием неприятным и даже болезненным. От предков охотнику достались длинные косматые лохмы. Чтобы добраться до мясистых ушей и ловить ими звуки, как следует, пришлось выдержать схватку с непослушными волосами, добрая часть которых всё же осталась на пальцах. Кустистые брови иногда щекотали глаза, особенно в те мгновения, когда Бургубур морщил узкий, приземистый лоб, пытаясь сосредоточиться на ощущениях и врождённом чутье. Руки охотник любил прятать в густой бороде, но на сей раз ладони сомкнулись на краю прочной палицы, которую он суматошно вертел в напряжённых руках.
Помимо птиц старый вожак слышал нападки свистящего ветра, потрескивание могучих ветвей и шорох листьев, низко склоняющихся перед необоримой стихией. Хотя пернатый галдёж выглядел обычным утренним беспорядком и ничего не говорил о реальной угрозе, Бургубур опасался разгулявшейся свистопляски, незримые потоки которой могли далеко разнести мучения Буру и привлечь внимание Большого Лохматого Зверя.
Любимая самка вожака созрела нынешним утром и готова была обзавестись потомством. Однако роды ей давались с натугой, Буру страдала, кричала от боли и призывала предков на помощь. Бургубур даже решился нарушить древний ритуал деторождения и приказал младшей самке, Уру, помочь сестре разродиться, но облегчить участь роженицы не выходило, и Буру продолжала стенать.
Вдруг над лесом раздался последний отчаянный крик, полный боли и страха. Голос Буру ослаб и затих. Бургубур обрадовался, расслышав после плаксивый клёкот новорожденного младенца. Это означало, что страдания самки окончены и в мир пришёл новый двуногий охотник.
- Буру, - испуганно произнесла Уру, ткнув обмякшее тело сестры, облокотившееся о ствол дерева. Самка устремила пустой взгляд к небесам, её спутавшиеся лохмы промокли от пота, мышцы на грязном лице были полностью расслаблены, а по безвольно раскинутым в стороны ногам стекала тонкая струйка горячей крови. Буру была мертва.
Бургубур не поверил глазам. Вожак бросился к любимой самке, схватился за плечи широкими пальцами и начал трясти, потом легонько хлопал её по щекам, но все попытки разбудить Буру были тщетны, ибо она не спала. Бургубур забыл об опасности и болезненно взвыл, глядя на безжалостные небеса. Его взор на миг затуманился, и по щекам потекли бессильные слёзы.
Рядом с остывающим телом матери лежал сморщенный младенец. Этот ребёнок отличался от прежних сыновей и дочерей Бургубура. Глазки малыша были закрыты, тельце сжалось клубком, будто замёрзло, и выглядело таким слабым, таким беззащитным и робким, что охотник испугался за жизнь странного младенца куда больше, чем обычно мог переживать о судьбе своих отпрысков. Голова мальчика - это без сомнений был мальчик - была гораздо крупнее, лобная кость была шире, а нижняя челюсть не такой массивной и крепкой, как у других охотников племени, и запах его был иным, не похожим на аромат соплеменников.
Долго страдать и оплакивать потерю охотник не мог. Он передал сына Уру и велел отправляться в пещеру к её детям и родичам. Сам же Бургубур остался на месте родов и замёл все следы. Разлитую кровь он присыпал толстым слоем земли и подгнивших листьев, дабы скрыть сладкий запах от чуткого обоняния Большого Лохматый Зверя. Затем он забросил тело Буру на широкие плечи и понёс его в горы.
Дорога вышла долгой и утомительной. Он устал, натёр ступни о голые камни, спину и плечи подтачивала ноющая, изнурительная боль, но остановиться и передохнуть охотник не смел, ибо это было слишком рискованно. Тело Буру почти застыло, её запах менялся с каждым мгновением и становился гораздо сильнее, угрожая Бургубуру опасной встречей со стаей падальщиков либо же и вовсе с Большим Пещерным Убийцей.
В конце пути охотника ждал крутой обрыв, дно которого было усеяно костями предков. Бургубур немного помедлил, навеки прощаясь с Буру, после чего сбросил её тело со скалы. Вниз смотреть не хотелось, но звуки удара мягкой плоти о камни обрисовали страшную картину в его голове и без участи глаз. Бургубур немного постоял на вершине, размазывая по щекам солёную влагу, и отправился к племени.
В пещере его ожидало тепло опечаленных соплеменников и ласки растревоженной самки.
- Уру, - промурлыкала вторая жена, держа в руках омытого младенца и прижимаясь к груди охотника.
Бургубур склонился над малышом и принюхался, дотронулся до гладкой кожи большим носом и жёстким ёжиком густой бороды. Мальчик крякнул и ухватил отца за ноздрю нежной розовой ручкой.
"Он важен... сохрани его... защити" - проплывали в голове охотника случайные мысли, ослушаться которых у него не было ни сил, ни возможностей.
- Уру, - вновь промурлыкала самка, но Бургубур прервал её слово своим.
- Буру, - твёрдо произнёс он, нарекая её старшей самкой своего племени. - Буру, - громко повторил охотник, трижды ударив кулаком себя в грудь и грозно осматривая притихших родичей - Бур и Бургу - а следом перевёл уже более ласковый взгляд на младших дочерей - У и У - одна из которых была сосем маленькой, ещё не отлученной от груди, а вторая спустя время и время должна будет заслужить право называть себя Уру.
Племя приняло волю вожака с должным почтением. Буру накормила малыша молоком из груди и усыпила его нежным голосом. Бур и Бургу топтались рядом, принюхивались, запоминая запах нового брата, а У и У играли с обглоданными костяшками в углу пещеры, не осознавая, что в жизнь их рода ворвались большие перемены. Этот день навеки изменил судьбу целого мира.
Глава 2
Маленький Ур был ребёнком особым. Хотя его младенческая немощь затянулась едва ли не втрое дольше, чем у других детей Бургубура, мальчик отличался завидным здоровьем. Буру родила вожаку ещё троих сыновей и двух дочерей, но сумела выжить только последняя девочка - грудная малютка У. Дети умирали от холода, умирали от болезней, от голода, а иногда и погибали от острых клыков больших хищников, но вот Ур был словно благословлён неведомой силой, оберегавшей его от напастей.