Жрец отвел взгляд.
— Список мне предоставили. И тех, кто прислал служить моей жене истинную свою кровь, и тех, кто решил, будто может отделаться рабыней, которую приняли в род для того, чтобы честь оказать, — щека Императора дернулась. — Пусть это не заботит тебя.
Жир обволакивал небо.
Он был сладким. И теплым. И заставлял вспоминать о временах, когда Верховный был просто жрецом, которому далеко не всегда перепадала роскошь трапезы, не говоря уже о трапезе сытной.
— Я же желал побеседовать об ином. Что ты думаешь о магах?
Вопрос был, мягко говоря, неожиданным.
— Презренные создания, полагающие себя равными богам, — сказал Верховный.
— Все так же не любишь.
Верховный склонил голову, признавая правоту Господина.
— Никто их не любит. Но они нужны, — Император бросил кусок собакам, которые устроили возню. — Год от года их сила растет. И быть может, они вовсе не прокляты?
Верховный промолчал.
— Будь существование их противно воле Богов, неужели стали бы терпеть они и магов, и город их? Неужели не поразили бы презренных?
— Порой боги дают людям право выбирать свой путь.
— Именно, мой друг. Именно. И когда-то наши предки выбрали, но не может случиться того, что путь этот ошибочен?
Император замолчал, позволяя обдумать слова свои.
А беспокойство внутри усилилось.
— Они не сумели спасти Милинтику, мой господин. Хотя давали слово.
— Не совсем верно, — Император покачал головой. — Они обещали избавить её от боли, и избавили. А что до спасения, то я виноват.
— В чем?
— В том, что слишком долго медлил. Сомневался. Сумей я переступить через былые обиды и позвать их раньше, душа моя была бы жива.
Руки его сжались.
— Её отравил не яд, но проклятье. Древнее. Сильное. Вошедшее в кровь и плоть. Сроднившееся с нею. Так они и сказали.
Нехороший разговор.
Опасный.
— А не может ли случиться такому, что они сами…
— Может, мой друг. В этом и беда. Они признались, что проклятье это было создано кем-то из Иштцу. И продано. Как проданы многие иные товары.
Верховный выругался.
— Да, мне это тоже странно. Обладая такой силой, такими возможностями, ныне маги уподобились обыкновенным торговцам, что ищут лишь золото. Золота у нас хватает.
Не в этом ли беда?
Но он промолчал. Впрочем, молчание это не обмануло великого Имератора. Он прикрыл глаза, наблюдая за Верховным сквозь полуопущенные ресницы.
— Маги… маги, маги, маги… их было так мало, но и малости хватило, чтобы остановить войска моего прапрадеда. Он ведь так и остался под стенами Проклятого города. К слову, мне обещали вернуть его останки.
— А они есть?
— Есть. Они не стали бы лгать в подобной… мелочи, — Император криво усмехнулся. — Мой прадед был казнен, а его тело — заключено в саркофаг из стекла, запечатано заклятьем, что останавливает тление. Мне сказали, что выглядит он так же, как и в тот миг, когда смерть настигла его.
Стало не по себе.
— И с чего такая любезность?
— Это не любезность. Ты знаешь, что тепанеки вновь волнуются? И средь акольтуа ходят недобрые речи?
— Когда было иначе?
— Никогда, — согласился Император. — Восстание вспыхнет и кровь разумных оросит землю, дабы вернуть в неё взятую жизнь. Так было от сотворения Нового мира. Так продолжится до падения его. Вот только не отпускает меня мысль, что падение куда ближе, нежели мы думаем.
— На солнце нет знаков грядущей беды.
— Знаю. Знаков нет. Ни во внутренностях белой овцы, ни в путях птиц, ни даже в крови жертвенных рабов. Но я, друг мой, чувствую приближение конца.
Император сел.
И встал.
Верховный поспешно поднялся и застыл, с трудом согнув такую непослушную спину.
— Мне твердят, что империя, как и прежде, велика. Что войска мои бессчетны, а воины храбры. Что благословение богов с нами, но… за два десятка лет мы потеряли пять городов на западе. Пять!
Верховный молчал.
— И не акольтуа отняли их, но варвары, объявившие себя свободными. Эти города также захотели свободы и ушли. А чтобы никто не остановил их, они обратились к магам. И вот уже горы поднялись, закрыв путь к мятежникам, а в узких ущельях поселились големы.
— Дай знак, и твои войска сомнут любых големов.
— Сомнут. Безусловно. Но что будет ценой такой победы? Магические твари сильны, неутомимы, почти неуязвимы. И мне донесли, что две дюжины их появились в царстве Таххида. А они, как ты знаешь, давно уж поглядывают на восточные наши границы.