Верховный вытащил книгу.
Она была толста. Кожаные страницы потемнели, но ни одна не испортилась. Именно поэтому он и выбрал книгу средь прочих, которых немало хранилось в подземельях храма. Он даже велел восстановить серебряные накладки, некогда украшавшие обложку.
И камнями украсил.
Получилось вполне годно для подарка.
— Благодарю, — маг принял книгу с поклоном. И бледные руки его дрогнули под тяжестью. — Это… вы знаете, что это?
— «Основы магического искусства», — ответил жрец.
— Вам знаком их язык?
Его удивление было искренним.
Верховный же вернулся на ложе и позволил взять себе гроздь винограда.
— Простите. Многие полагают вас, как бы сказать…
— Дикарями? Не способными к знанию? Закостеневшими? Одержимыми жаждой крови? — Верховный позволил себе улыбнуться. Смущение, которое испытывал маг, было забавно. — Что ж, отчасти во всем этом есть своя правда. Однако истина в том, что лишь знание и познание мира способны сохранить его.
Он раскусил ягоду и замер, наслаждаясь легкой сладостью её.
— Согласен, — маг воспользовался паузой. Он держал книгу бережно. — К сожалению, большинство наших рукописей было утеряно. А то, что осталось, часто сокрыто. Это воистину драгоценный дар.
Поклон его был низким и искренним.
— И тем отраднее будет принять его. Теперь я верю, что у нас с вами один путь.
— Да будет так, — ответил Верховный.
И еще подумал, что синей краски он для мага не пожалеет.
Когда придет время.
Это будет хорошая жертва. Правильная.
Глава 8
Миха старался есть медленно, правда, получалось с трудом. Все его существо требовало немедля сгрести еду, какая была на столе, и убрать в надежное место.
Какое?
А хоть бы в угол клетки.
Но Миха старался есть медленно.
— Видите, наставник, он определенно делает успехи, — по ту сторону решетки за своим столом устроился маг, из-за которого в Михиной жизни случились перемены. И не сказать, чтобы к худшему. Этот маг, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за Михой едва ли не с гордостью. — Он больше не грызет кости, но использует столовые приборы.
Миха старательно заелозил ножом по тарелке. Звук при том вышел наймерзостнейший, и старший из парочки скривился.
— Несомненно, идеальных манер добиться будет сложно, но вы сами видите, что сейчас он куда более, как бы это выразиться, человекоподобен.
Миха ткнул вилку в крохотный кусок мяса, который и отправил в рот. Потом сгреб белоснежную салфетку и старательно промокнул губы.
Какая-то часть его осталась довольна.
Другая потребовала бросить глупости. Еду едят. И это все, что нужно о ней знать.
— Удивлен, — Мастер разглядывал Миху с немалым интересом. — Вы весьма меня порадовали, Винченцо.
Имя-то какое. С претензией.
Но магу подходит.
— О, оказалось, что наш друг неплохо соображает. Для дикаря.
Миха не стал облизывать пальцы, но сунул их в специальную чашу, где на воде колыхались розовые лепестки. От чаши пахло цветами. И запах привязался к рукам. Он был настолько резким, что Миха не удержался, вытер-таки руку.
— И все-таки манеры… — жест не остался незамеченным.
— Что вы хотите, Мастер, мы всего седмицу занимаемся, — развел руками Винченцо. — Но продолжим. Вам не сообщили причину задержки?
— Увы.
— И как долго продлится?
— К сожалению, тоже нет, — Мастер поморщился и взмахнул рукой. — Однако я не вижу смысла и дальше здесь оставаться.
Ухо дрогнуло.
Вообще-то у нормальных людей уши не двигаются, но вот нынешние Михины — он их даже как-то ощупал, интереса ради — отличались. Они были чуть вытянутые, с короткой щеткой шерсти по краю и могли поворачиваться в сторону звука. Не сильно, но могли.
Интересно было бы посмотреть, в какого урода он превратился.
Миха даже попытался. Поднял блюдо, на котором не так давно стояли перепелиные яйца, фаршированные сыром и икрой. Яйца были вкусными, но мелкими. Та Михина часть, которая подобной еды не понимала, требовала глотать их целиком. Приличия заставляли разжевывать. Но как бы там ни было, сожрал Миха все.
И блюдо теперь поднял.
Наклонил, пытаясь поймать отсвет рыжего пламени. Нахмурился.
Отражение в сияющей поверхности было, но какое-то до крайности размытое. Будто он в старый бабкин самовар смотрится.
Самовар?
Память опять уцепилась за ускользающее слово, которое Миха точно знал.
— Пытаешься увидеть себя? — Винченцо вернулся как-то слишком уж быстро. И выглядел он донельзя довольным.