А он собирается отправить свое сокровище дикарям.
Барабаны загудели, намекая, что иные мысли не менее опасны, чем слова. И Ульграх подвинул к себе блюдо. Ужин проходил в обычном молчании. Нет, женщины говорили, о чем-то своем, на редкость бестолковом и неважном.
Кто-то шутил.
Кто-то смеялся.
В какой-то момент, устав от щебета и смеха, отец взмахнул рукой, и музыканты, скрывавшиеся на галерее, заиграли что-то донельзя легкое, радостное. Но на душе стало поганей прежнего. Впрочем, Винченцо держался. И даже умудрился ответить брату, когда тот снизошел до него с вопросом.
А вот вкуса еды он почти не ощущал.
И едва дождался момента, когда отец встал. За ним последовали жены, потом — старший брат со своими спутницами. Вспомнилось, что ходили слухи, будто он намерен взять еще одну, но первые три вряд ли согласятся. И потому избранницу брата было заранее жаль.
Средний не спешил.
Он вновь задумался, застыл, уставившись в тарелку взглядом.
— Идем, — Миара потянула за рукав.
— Но…
— Брось, он и не заметит.
— Он, может, и не заметит, но найдется, кому заметить, — покачал головой Винченцо. Не стоило обманываться. Признание ничего не изменило в его жизни.
Разве что ненависти добавило, будто ему и без того не хватает.
— Алеф, — Миара окликнула брата. — Ты уже сыт?
— Что? А… извини, да, — брат поднялся. — Задумался. Знаешь, а ведь интересная задача, если так. Никто ведь не пытался определить эффективность воздействия. И само это воздействие. Оно нетипично. Ты слышишь их?
— Слышу, — выдавил Винченцо, криво усмехнувшись.
— Любопытно. Определенно, любопытно. У тебя неплохие данные, ты должен бы противостоять ментальному воздействию.
Старшая жена фыркнула, показывая, что она думает о данных какого-то выскочки.
— Если, конечно, оно лежит в изученной плоскости, — на фырканье жены Алеф обратил внимания не больше, чем на недовольство Миары. — Но очевидно то, что сакхемские барабанщицы использует иной тип воздействия, полагаю, связанный со звуковыми волнами. И соответственно, задевающий другие области мозга.
— Дорогой, — младшая жена взяла брата за руку, заглянув снизу вверх. — Ты действительно хочешь заняться этим?
— Не уверен. Будут сложности с получением материала.
Старшая жена, одарив соперницу ревнивым взглядом, поймала другую руку.
— Не стоит отвлекаться от действительно серьезной работы, — пропела она. — Ты нужен роду!
— Идиотки, — сказала Миара, провожая семью брата задумчивым взглядом. — Интересно, когда они перетравят друг друга?
— Думаешь? — как ни странно, но стало легче.
Барабаны не исчезли, скорее уж гул их не причинял боли.
— Рано или поздно — непременно. Слишком глупы и сябелюбивы, чтобы ужиться. И слишком самоуверенны, чтобы бояться наказания.
Она протянула руку.
— Идем.
— Спасибо, — Винченцо шел медленно, стараясь держаться с видом безразличным, поскольку не стоило надеяться, что за ними не приглядывают.
В покоях сестры пахло травами и специями.
— Присаживайся. Летти, принеси горячей воды. И еще крови. Свиной, думаю, будет достаточно. Садись, кому сказала, — Миара толкнула его в грудь. — Закрой глаза и попытайся расслабиться. Знаешь, наш слишком умный братец прав в одном, амулеты здесь бесполезны.
— Снять?
— Если настолько доверяешь, — в голосе сестры послышалась насмешка.
— Нет, — врать ей было бесполезно. — Но, если ты захочешь меня убить, они не защитят.
— Ты всегда был сообразительным, — его потрепали по щеке. — Поэтому и выжил. На отца не обижайся. Здесь у тебя действительно нет шансов.
— А там?
— Будет видно. Глаза не открывай, — век коснулось что-то липкое и пахнущее кровью. Пальцы Миары, прочертив прямую линию, будто перечеркнув лицо, потянулись вверх, заложив спираль у левого виска. — Теон наследник. И он не уступит эту роль. Алеф чересчур занят наукой, чтобы тратить время на всякие глупости. А вот ты…
— Бесполезен?
— Не особо нужен здесь. Но и не настолько ненужен, чтобы отдать тебя в чужой дом. Если позволить тебе жениться и завести детей, то теоретически может возникнуть ситуация, когда кто-то из твоих детей окажется чуть более одаренным, чем следует. И это даст ему шанс претендовать на главенство в доме.
Чего не допустит ни брат, ни тем паче его жены, которые с трудом терпят друг друга. Но они и вправду старше, умнее жен Алефа. И детей берегут, как своих, так и чужих.
А ненависть достается Винченцо.