— Господин, вам нужен покой, господин, — вокруг топтался давешний старик, всплескивая руками.
А дедок непростой.
Он ведь отстал вчера и сугубо теоретически должен был бы сгореть. Ан нет, стоит себе, одежда и та почти огнем не тронута.
Почему?
Ица встал — Миха решил, что для своего спокойствия будет считать найденыша мальчиком — и спрятался за Миху. Тонкие пальцы вцепились в плечо и довольно-таки крепко.
— Проснулись? — поинтересовался Миха, не зная, как еще беседу начать. — Туман сойдет скоро. Уйдем.
— Я ранен! — взвизгнул мальчишка, отмахиваясь от старика.
— Тогда оставайся.
— И ты меня бросишь?!
Возмущение в голосе было таким, что Миха даже оглянулся. Мало ли, вдруг да не ему вопрос адресован?
— Почему нет?
— Ты… ты не можешь!
— Господин, пожалуйста! — взмолился старик и, поглядев на мальчишку, осторожненько, бочком двинулся к Михе. — Господин, прошу вас уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени.
— Давай, — согласился Миха.
Все одно пока туман не обляжется, с острова не выйти. Как-то не настолько он осмелел и освоился, чтобы бродить по местным болотам в тумане.
— Как я уже упоминал, сей молодой человек высочайших достоинств является сыном и наследником барона де Варрена.
Миха кивнул.
— И барон весьма привязан к нему.
Миха опять кивнул.
— А потому щедро вознаградит того, кто вернет сына в любящие отцовские объятья.
— В жопу его! — отозвался благодарный отпрыск, осторожно ощупывая ногу.
— Кроме того матушкой юного де Варрена является сама Патриция ди Нобиль. А род ди Нобиль весьма влиятелен.
— Денег заплатят, — мальчишка успокоился, но руки от ноги не убрал.
За ночь та не почернела, не опухла, ну, насколько Миха мог видеть. В общем, отваливаться не спешила, что давало некоторые шансы на успех его задумки.
— В том числе. Но что деньги, когда истинное значение имеет благодарность двух самых влиятельных родов на западном побережье? И поверьте, не найдется того, кто решился бы открыто выступить против стяжавших военную славу де Варренов…
— Нашелся, — перебил старика Миха.
— Простите?
— Вы как-то попались. Стало быть, нашелся.
— О, это печальная история, — старик скрестил руки на груди. — И виновные будут найдены. Они понесут суровое наказание.
Только оно бы не оживило пацаненка, что явно о чем-то думал. Сосредоточенно так. Прямо было видно, как мысли гуляют в пустой голове. От натуги и волосы на макушке дыбом встали.
— Я могу тебя нанять! — воскликнул мальчишка, глянув на старика этак, с чувством собственного превосходства. — Ты ведь наемник?
И сам себе ответил:
— Кто еще. И попал в неприятности. Ну да. Выглядишь, как оборванец. Но оборванцы так быстро не бегают.
Это смотря какие.
— И силен. Меня потащил, а не заметил. Да, ты наемник. Был неудачный контракт?
Миха кивнул.
Почему бы и нет? Пусть местный сам придумает легенду, а Миха постарается запомнить. Глядишь и выйдет что-нибудь более-менее реалиям соответствующее.
— Конечно. Твоего нанимателя убили? Или нет? Ты не похож на неудачника. Я вижу неудачников!
Миха фыркнул.
— Ты не думай. Я понимаю. Ты был ранен. И тебя бросили, посчитав за мертвеца. Но ты сумел выжить. И скитался. Долго. А потом увидел нас.
В целом более-менее походило на правду. И Миха кивнул.
— Отлично. В таком случае, я тебя нанимаю! Я обещаю тебе сотню золотых медведей, если ты поможешь мне вернуться домой.
По тому, как тихо охнул старик, Миха понял, что награда и вправду велика.
— Живым, — на всякий случай уточнил мальчишка.
— Хорошо.
— Ты согласен?! — он даже дернулся, то ли от удивления, то ли от радости.
— Да.
— И договор? — парень протянул руку. Миха осторожно принял, сжал такую хрупкую с виду ладонь.
— Договор, — сказал он.
И когда пальцы пронзила острая боль, понял, что поторопился.
— Контракт заключен, — мальчишка погановато улыбнулся. — Так что неси меня!
— Чего? — Миха потряс рукой, раздумывая, чем это, неосторожно данное — а ведь стоило бы подумать, что мир нынешний магией пропитан — слово обернуться может.
— Ты обещал доставит меня домой!
И снова этот победный взгляд.
Подумалось, что не зря Миха детей не любил. Подрастая, они, может, и перестают орать, но вместе с тем превращаются в редкостных засранцев.
Миха рывком поднял нанимателя на ноги.
— Что ты творишь! — взвизгнул тот.