Выбрать главу

— Значит, моя дочь жива, — Император чуть склонил голову.

А ведь он и без того знал. И потому сдерживал ярость, что клокотала внутри.

Пока еще сдерживал.

— Что ж. Я буду рад встретить дочь твоего господина. Ей окажут должный прием.

Император поднялся, и девочка замерла, уставившись на него темными, почти черными глазами. На коже её еще остались пятна, но со временем они побледнеют, а то и вовсе затянутся.

— Иди сюда, — ласково произнес он. — Пора кушать. И отдыхать.

Она потянулась, доверчиво обвив шею самого жуткого человека, которого Ирграму приходилось встречать. Но ребенок приник, тихо вздохнул и улыбнулся, ласково, счастливо.

А ведь господин избавился бы от ненужного Отражения.

Слишком уж они непредсказуемы.

Слишком опасны.

Почему теперь это казалось неправильным?

***

У покоев Императора Ирграма ждали, и уже знакомый жрец приветствовал мага поклоном. Коротким, но довольно глубоким.

— Верховный желает беседовать с вами, — сказали ему.

— Буду счастлив.

Ирграм тайком смахнул пот. Опять он. Слабое тело. Рыхлое. И здесь, в городе, где телесная крепость являлась важнейшим достоинством, он чувствовал себя особенно слабым. И даже больным.

Жрец ступал неспешно, явно подстраиваясь под шаг Ирграма. И в этом вновь же виделся призрак если не уважения, то чего-то вроде.

Нужности?

Он им необходим. И мешеки начали это понимать.

— Он весьма доволен, — жрец заговорил первым.

Он вывел в узкий коридор, отличный от прочих. Коридор был темен и тесен, и похоже, создавался для слуг. Но ныне в нем было пусто.

— Император?

— Император тоже доволен.

— Я не понимаю, — Ирграм решился. В конце концов, он не скажет ничего, что могло бы быть истолковано превратно. — У моего господина есть дети. И утрата любого, даже не самого ценного из числа отпрысков, привела бы его в ярость.

— Все дети одинаково ценны, — сказал жрец с легким упреком.

— Но это дитя, она ведь не дочь!

— Дочь. Когда девочке стало легче настолько, чтобы она могла понимать происходящее, Император представил её богам и духам рода. Духи приняли новое дитя.

— То есть, она теперь тоже наследница?

— Не совсем. Она наследует имя и положение, но не истинную силу рода, — жрец коснулся стены, и та поддалась под его рукой. Лестница, что вела вниз, показалась крутой и бесконечной. В лицо пыхнуло жаром факелов, что горели здесь, и тяжелым застоявшимся воздухом. — Однако лучше, если все объяснит тот, кто умеет беседовать с магами.

— А вы нет?

— Мне постоянно хочется вас убить, — признался жрец с улыбкой.

Ирграм сглотнул и посмотрел на лестницу.

— И куда мы идем? — осторожно уточнил он.

— В пыточную.

***

Мальчишка вскочил на ноги сам, и даже устоять умудрился, нелепо взмахнув руками, словно крыльями.

— Ты! — голос его породил эхо, которое понеслось над болотами.

— Не ори, — попросил Миха. — Вдруг услышат.

— Кто? — мальчишка оглянулся, но за спиной были равнины, чуть подернутые туманом.

— Мало ли.

— Как ты смеешь? — парень вспомнил, что он барон и его пнули под зад.

— Смею.

— Ты…

— Господин! — опять взвыл старик, но шепотом. Как это у него вышло, Миха так и не понял, но главное, что получилось. — Господин, умоляю вас проявить благоразумие!

— Он ведь поклялся…

— И исполнит клятву, ибо иначе боги и сила покарают его!

Так, с силой ладно, про силу Миха уже все понял. А с богами-то что? Мир-то непростой, и боги могут оказаться вовсе даже не абстракцией.

Дикарь внутри обиделся.

Все знают, что боги живут на небе и смотрят вниз каждую ночь. А великие шаманы умеют с ними говорить. Шаманы жгут огни и приносят дары, за что боги даруют удачу в охоте.

А если не даруют?

Вот совсем не даруют?

Дикарь был непоколебим в своей вере: если удачу не даруют, то жгут шамана.

— Надо же, — Миха почесал нос. — Никогда бы не подумал, что такая опасная работа.

— Простите? — старик обернулся.

— Ничего. Все просто. Надо уйти с острова. Сюда и вправду могут вернуться. Проверить. Ночью бы не поперлись, а день — другое дело, — сложно говорить много, но Миха старается. Заодно и собственные мысли формулирует. — Он или идет, или остается.

— Но я ранен!

— Костыль сделаем. Когда найдем, из чего.

— Вы можете опереться на меня, господин!

— Или он может меня нести.

Пожалуй, Миха и вправду мог, но к чему позволять садиться себе на шею?

— Нет. Помочь — да. Нести — нет.

— Но… ты клялся!