— Я тварь?! — теперь голос Бригитты сорвался на шипение. — Ты называешь тварью меня? Ты меня травила! Ты… ты извела всех моих детей!
— Думаю, что и вправду всех, — Эльса оскалилась. Надо же, а она не только их с Миарой ненавидит, но еще и эту несчастную женщину, которую наверняка хотела убить, да не могла.
— Что ты с ним сделала?!
— Тихо, — оборвала Миара. — Мы побеседуем. Обо всем. Но по порядку. Я люблю, когда в доме порядок. И вы, наверное. У вас ведь хороший дом, если подумать. Большой. Богатый. И в нем можно жить. Жить и радоваться, а вы тут устроили.
Она покачала головой.
— Нехорошо.
— Да что ты понимаешь?! — огрызнулась Эльса и дернулась было, впрочем, это она зря.
— Не стоит. Я парализовала твое тело. Говорить ты можешь, а что-то кроме — нет. И если будешь плохо себя вести, то не сможешь и этого.
А вот теперь за ненавистью мелькнула тень страха.
— Так на чем мы остановились? На твоих детях. Ты забрала её детей, а я могу забрать твоих. Наверное, это даже справедливо будет. Ты так не считаешь?
— Что тебе надо?
Эльса уставилась на старшего сына, который сидел и улыбался.
— Что ты с ним сделала! Даг? Даг!
— Ничего такого, чего бы вы не собирались сделать со мной.
Она даже погладила баронета по щеке, отчего тот заплакал, не справившись с переполняющим его счастьем.
— Чья это была идея?
Молчание.
— Я ведь и вправду могу их убить. Или… вот он. Скажи, ты убьешь ради меня?
— Убью, — согласился Даг, всхлипывая.
— Своих братьев? — уточнила Миара.
— Ты чудовище!
— Я? — Миара слегка нахмурилась. — То есть чудовище я? Вы собирались меня опоить. Изнасиловать. Подчинить, если я правильно поняла. А потом?
— Он бы на тебе женился!
— Чудесно. Выйти замуж за насильника и извращенца — мечта любой женщины.
— Он бы тебя любил! Заботился бы о тебе!
— О да, запер бы меня в какой-нибудь комнатушке. Время от времени навещал бы, чтобы сделать очередного ребенка. Правда, подозреваю, многих я не родила бы, двух, может, трех. Запертая сила разрушала бы и тело, и разум, но это же мелочи, право слово. К чему заострять на них внимание. Кстати, а с моим братом что вы сделать собирались? Говори!
Приказ прозвучал резко.
— Он бы умер, — отозвался Даг, размазывая слезы по щекам. — Отравился бы. Едой. Непривычной. Заворот кишок.
— Вин, слышал? Тебе бы кишки завернуло. Ядом или сталью?
— И то, и другое. Велено. Для надежности.
— Кем?
— Мамой!
Эльса захрипела и стала заваливаться на бок. Она упала на пол, так и оставшись лежать с широко раскрытыми глазами. Она была определенно жива, дышала и изо рта выползала нить слюны.
— Язык себе попыталась откусить! — с каким-то восторгом произнесла Миара. — Представляешь?!
Она присела рядом и ущипнула за щеку.
— Ничего. Мы с тобой обязательно побеседуем.
— Мой сын, госпожа! Что она сделала с моим сыном? — жалобно произнесла Бригитта, прижимая руки к щекам. — Госпожа! Прошу! Умоляю!
— Что с её сыном.
— Мертв, — Даг все еще улыбался. — Мама наняла людей.
— Как нехорошо с её стороны, — Миара покачала головой. Бригитта же вцепилась зубами в кулак, сдерживая вой, рвавшийся из груди. — Вы уверены?
— Мама сказала, что ей дали знак. Мертвы. И маг.
— Маг зачем?
— Мог бы помешать. И знал много.
— Готовил зелье, верно? То, которым она поила вон её, — Миара указала на Бригитту. — Почему просто было не отравить?
— Отец. Не поверил бы. И у нее родственники. Могли бы заявить в Совет. И дознание. Позвали бы кого. А так заболела бы после смерти сына. Всегда была слабой. Детей скидывала. Тут уж не отца вина. Подсунули порченную. Сами виноваты.
— Что ж, понятно. Вин, подними её, пожалуйста. И посади так, чтобы не падала. Неудобно разговаривать.
Тело женщины оказалось на удивление тяжелым, неудобным. Да и обмякшая, она то и дело норовила завалиться набок. Еще от нее дурно пахло, кажется, паралич был куда более глубоким, чем казалось на первый взгляд.
— Зачем вам мой ребенок? — спросила Миара.
— Не знаю! У нас будет ребенок?
— Конечно, дорогой. Ты же меня так любишь. А когда люди любят друг друга, у них появляются дети. Но пока помолчи. И вообще. Ты устал. Очень устал. Надо поспать.
— Надо?
— Обязательно. Я хочу, чтобы ты уснул. А потом ты проснешься сильным.
— И мы поженимся?
— Всенепременно. Но спи, — последнее слово Миара произнесла чуть резче. Но Даг послушно закрыл глаза и погрузился в сон. Миара же потерла виски. — Долго держать голова болит. Все-таки менталист из меня так себе.