План планом, но мало ли, что произойти может.
Миара подошла к женщине и легонько ударила её по щеке.
— Просыпайся, — сказала она.
Ничего не случилось.
Миара слегка нахмурилась.
— Я ведь могу и больно сделать, — предупредила она. И женщина открыла-таки глаза. Надо же, сколько ненависти. И вот, спрашивается, чем они заслужили? Ехали себе и ехали. Зачем было трогать-то?
— Могу и сделаю, — уточнила Миара, коснувшись лба. Женщина скривилась, но сквозь стиснутые зубы не донеслось ни звука. — Сильная. А если я сделаю больно не тебе? У тебя ведь есть дети? Один точно.
— Много. Она родила восьмерых, — произнесла Бригитта, прижав руки к животу.
— Тварь! — просипела та, другая.
Эльса.
Точно. Её имя упоминали. Просто Винченцо забыл. Он давно уже перестал запоминать имена случайных людей.
— Я тварь?! — теперь голос Бригитты сорвался на шипение. — Ты называешь тварью меня? Ты меня травила! Ты… ты извела всех моих детей!
— Думаю, что и вправду всех, — Эльса оскалилась. Надо же, а она не только их с Миарой ненавидит, но еще и эту несчастную женщину, которую наверняка хотела убить, да не могла.
— Что ты с ним сделала?!
— Тихо, — оборвала Миара. — Мы побеседуем. Обо всем. Но по порядку. Я люблю, когда в доме порядок. И вы, наверное. У вас ведь хороший дом, если подумать. Большой. Богатый. И в нем можно жить. Жить и радоваться, а вы тут устроили.
Она покачала головой.
— Нехорошо.
— Да что ты понимаешь?! — огрызнулась Эльса и дернулась было, впрочем, это она зря.
— Не стоит. Я парализовала твое тело. Говорить ты можешь, а что-то кроме — нет. И если будешь плохо себя вести, то не сможешь и этого.
А вот теперь за ненавистью мелькнула тень страха.
— Так на чем мы остановились? На твоих детях. Ты забрала её детей, а я могу забрать твоих. Наверное, это даже справедливо будет. Ты так не считаешь?
— Что тебе надо?
Эльса уставилась на старшего сына, который сидел и улыбался.
— Что ты с ним сделала! Даг? Даг!
— Ничего такого, чего бы вы не собирались сделать со мной.
Она даже погладила баронета по щеке, отчего тот заплакал, не справившись с переполняющим его счастьем.
— Чья это была идея?
Молчание.
— Я ведь и вправду могу их убить. Или… вот он. Скажи, ты убьешь ради меня?
— Убью, — согласился Даг, всхлипывая.
— Своих братьев? — уточнила Миара.
— Ты чудовище!
— Я? — Миара слегка нахмурилась. — То есть чудовище я? Вы собирались меня опоить. Изнасиловать. Подчинить, если я правильно поняла. А потом?
— Он бы на тебе женился!
— Чудесно. Выйти замуж за насильника и извращенца — мечта любой женщины.
— Он бы тебя любил! Заботился бы о тебе!
— О да, запер бы меня в какой-нибудь комнатушке. Время от времени навещал бы, чтобы сделать очередного ребенка. Правда, подозреваю, многих я не родила бы, двух, может, трех. Запертая сила разрушала бы и тело, и разум, но это же мелочи, право слово. К чему заострять на них внимание. Кстати, а с моим братом что вы сделать собирались? Говори!
Приказ прозвучал резко.
— Он бы умер, — отозвался Даг, размазывая слезы по щекам. — Отравился бы. Едой. Непривычной. Заворот кишок.
— Вин, слышал? Тебе бы кишки завернуло. Ядом или сталью?
— И то, и другое. Велено. Для надежности.
— Кем?
— Мамой!
Эльса захрипела и стала заваливаться на бок. Она упала на пол, так и оставшись лежать с широко раскрытыми глазами. Она была определенно жива, дышала и изо рта выползала нить слюны.
— Язык себе попыталась откусить! — с каким-то восторгом произнесла Миара. — Представляешь?!
Она присела рядом и ущипнула за щеку.
— Ничего. Мы с тобой обязательно побеседуем.
— Мой сын, госпожа! Что она сделала с моим сыном? — жалобно произнесла Бригитта, прижимая руки к щекам. — Госпожа! Прошу! Умоляю!
— Что с её сыном.
— Мертв, — Даг все еще улыбался. — Мама наняла людей.
— Как нехорошо с её стороны, — Миара покачала головой. Бригитта же вцепилась зубами в кулак, сдерживая вой, рвавшийся из груди. — Вы уверены?
— Мама сказала, что ей дали знак. Мертвы. И маг.
— Маг зачем?
— Мог бы помешать. И знал много.
— Готовил зелье, верно? То, которым она поила вон её, — Миара указала на Бригитту. — Почему просто было не отравить?
— Отец. Не поверил бы. И у нее родственники. Могли бы заявить в Совет. И дознание. Позвали бы кого. А так заболела бы после смерти сына. Всегда была слабой. Детей скидывала. Тут уж не отца вина. Подсунули порченную. Сами виноваты.
— Что ж, понятно. Вин, подними её, пожалуйста. И посади так, чтобы не падала. Неудобно разговаривать.
Тело женщины оказалось на удивление тяжелым, неудобным. Да и обмякшая, она то и дело норовила завалиться набок. Еще от нее дурно пахло, кажется, паралич был куда более глубоким, чем казалось на первый взгляд.
— Зачем вам мой ребенок? — спросила Миара.
— Не знаю! У нас будет ребенок?
— Конечно, дорогой. Ты же меня так любишь. А когда люди любят друг друга, у них появляются дети. Но пока помолчи. И вообще. Ты устал. Очень устал. Надо поспать.
— Надо?
— Обязательно. Я хочу, чтобы ты уснул. А потом ты проснешься сильным.
— И мы поженимся?
— Всенепременно. Но спи, — последнее слово Миара произнесла чуть резче. Но Даг послушно закрыл глаза и погрузился в сон. Миара же потерла виски. — Долго держать голова болит. Все-таки менталист из меня так себе.
— Он очнется? — уточнил Винченцо.
— Очнется. Но я успею приготовить зелье. Не злись, он нам нужен. Некоторое время. А пока мы продолжим нашу беседу. Ты убедилась, что я не лгу?
Миара сдавила голову женщины.
— Убедилась. Смотри мне в глаза. Слушай. И подчиняйся.
Та захрипела и из носа потекла струйка крови.
— Сопротивляется. Сильная. Но это не важно, — улыбка Миары была воистину жуткой. — Не надо противиться. Иначе я убью их всех. Начну с младшего. Я сделаю так, что они будут гнить живьем. Один за другим. Корчась от боли. Умоляя о смерти. Правильно, вот так. Будешь хорошей, убью лишь тебя. А они останутся живы. Обещаю.
Лицо женщины разгладилось. Рот приоткрылся, а глаза теперь смотрели в одну точку.
— Итак, начнем. Чья это была идея?
— Маг. Пришел. Обещал. Помочь. Сказал. Мужу недолго осталось. Месяц или два. Сгорит. Болезнь, — она отвечала, часто облизывая пересохшие губы. — Сказал. Бригитта выкинет. Нас. Выставит. Идти некуда. Дети. Мой сын старше. Достоин. Он наследник.
— И тебе предложили сделать так, чтобы наследство досталось ему.
— Да.
— А взамен?
— Твой ребенок.
— Даже так… слышишь, Вин? Мой ребенок им нужен.
— Все. Дети. Какие будут. Обещали. Ты без сил ничего не сможешь. Обычная женщина. Женщина должна рожать детей. Мужу. Даг стал бы хорошим мужем.
— Не сомневаюсь. Видишь, как все просто. Осталось последнее. Кем был тот маг? Который так помог тебе?
Женщина открыла было рот, но из него донесся лишь хрип. Тело её дернулось, выгнулось дугой. Из горла пошла пена, смешанная с кровью.
— Теон, — вздохнула Миара. — Из него менталист еще хуже, чем из меня.
Эльса затихла.
— И что делать будем? — поинтересовался Винченцо, подумав, что вряд ли барон обрадуется, получив труп жены.
— Не знаю.
— Уходим?
Миара задумалась, но покачала головой.
— Нет. Теон, конечно, далеко не гений, — она подошла к столу и вытащила браслет, который держала двумя пальцами. — Именно. Он — не гений, а это сделал кто-то очень и очень умный.
— А еще понимающий, — Винченцо вздохнул. — Алеф все-таки решился влезть?
— Возможно. Или просто решал очередную интересную задачу.
Браслет упал.
— Вот только все это можно было сделать иначе, — Миара высыпала драгоценности на столик. Они упали сияющей грудой, из которой золотыми змеями поползли цепочки. — Намного раньше. Надежней. Тебя не убили сразу. Меня пытались опоить, но поить отравой целителя? И он не мог не знать этого. Тогда почему? Не понимаю.