Через два года после того, как я сбежал от смерти в своей деревне, моя культивация достигла своего пика. Всё тело было заполнено и усилено Ки, последним, после костного мозга, подверглась закалке кожа, став прочной, гладкой и почему-то безволосой. Серьёзно, мне уже было пятнадцать, я должен был уже становиться брутальным волосатым мужиком, но из-за культивации кожа была гладкой и шелковистой, как у девочки. Правда, слишком уж загорелой — я чуть ли не до черноты загорел, культивируя на вершине холма. А может, это была такая реакция усиленной кожи, не знаю. Даже бороды и усов не росло, хотя уже должны были пробиваться, а вот волосы на голове стали красивого иссиня-чёрного цвета и блестяще-шелковистые, как в рекламе шампуня.
В этот момент я понял, что мне уже нужно будет уходить с этого места. Нужны были более насыщенные Ки травы или ещё какие ресурсы, потому что те, что были, ничего уже и не давали. Я чувствовал, что для перехода на новый шаг культивации нужен мощный толчок, сильный заряд энергии, но взять его было неоткуда.
Я с сожалением смотрел на свою пещерку, к которой успел уже привыкнуть за эти два года. Обжил её, подкорябал стены и потолок, выровнял пол, сделал много керамической посуды и даже что-то типа керамических шкафов, скрепив квадратики «полок» клеем из древесной смолы. Это была норка моего внутреннего хомячка, и он не хотел её покидать.
Наверное, будь я в прошлом мире, на Земле, я бы остался. Там у меня была своя квартира, своя нора, своя крепость, где я был защищён от внешнего мира, который я, признаюсь честно, немного боялся.
Но теперь, пережив смерь, новое рождение, новую жизнь, снова побывав на пороге смерти и два года выживая одному во враждебных лесах, я уже был совсем не тот! Внутренний хомяк? Пф! Молчи, животное, я человек и приказываю тебе заткнуться!
Так что, собрав в кожаный мешок всё, что можно было туда впихнуть, я в последний раз взглянул на узкий вход в пещеру со следами ударов бабуина, развернулся и ушел. В ту сторону, откуда еле заметно чувствовалась Ки — я ощущал её, как некое тепло, будто меня обдувал слабый тёплый ветерок. Вот на него и пойду.
Я уже почти вышел к границам того участка, по которому ходил последние годы, когда мне дорогу перешел старый враг — гигантский бабуин. Только сейчас я уже не был в безопасной пещере, вокруг было открытое пространство и спрятаться было негде. Не знаю, почему он тут появился, может, получив трёпку от тигра, ходил по краю его владений и выслеживал меня.
— Ну здравствуй, урод. — я сбросил на землю мешок с вещами и вязанку копий, оставив себе одно из них.
Бабуин ощерился и с рычанием показал здоровенные клыки. Шерсть его встала дыбом, хвост стоял трубой, а единственный глаз горел кровожадным огнём. Он, кстати, был не один — позади него стояло пятеро самок-бабуинок, прям таки небольшой гаремчик успел собрать себе.
Сердце мощно билось в груди, кровь мощно текла по венам, от выброса адреналина я слегка, чуть-чуть дрожал, предчувствуя скорую драку. Я не боялся её, даже хотел отыграться за свой прошлый страх, когда я прятался от этого урода в пещере по щиколотки в говне. Теперь я полностью уверен в себе! Наверное…
Бабуин ринулся на меня, рыча и оскалив зубы. Я стоял, приготовившись, а когда он уже был совсем близко, то отпрыгнул в сторону и хлестнул кончиком копья по лицу, пытаясь выбить второй глаз. Увернулся! Скотина увернулась, каменный наконечник лишь чиркнул по его морде, оставив царапину.
Обезьян развернулся, выдрав когтями клочья травы, и ударил руками по земле, вызвав настоящую волну, из-за чего я покачнулся и потерял равновесие. Я сделал шаг назад, восстанавливая устойчивость, когда примат прыгнул ко мне с распахнутой пастью. Жри копьё! Древко стало поперёк пасти, не подпуская ко мне обезьяна, но это сука сжала челюсти и в два укуса перекусила древко!
Пока противник отплёвывал щепки, я сделал шаг вперёд и ударил бабуина кулаком в челюсть. Обезьян явно слегка поплыл, выпрямился во весь свой огромный рост, встряхивая головой в растерянности, а я подпрыгнул, разворачиваясь, и ударил обеими ногами по его колену. Раздался отчётливый хруст, и колено вывернулось в обратную сторону.
Я не успел вскочить, когда меня схватили за ногу и швырнули прямо о ближайшее дерево. Я врезался в него спиной, древесина лопнула и размочалилась, само дерево стало заваливаться, а я рухнул вниз, больно ударившись о землю. От удара в дерево перехватило дыхание, во рту появился вкус крови.
Бабуин не стал терять время даром на трёх лапах он подскочил ко мне, поднял огромные кулаки и обрушил их вниз! Успел только перекатиться, земля будто подпрыгнула от удара вместе со мной, а примат резко нагнулся и попытался укусить меня за голову. На! Я подставил левую руку, клыки пробили кожу и мускулы, впиваясь в неё, обезьян выпрямился, вздёрнув меня над землёй на пару метров. Тут же стал болтать меня из стороны в сторону, пытаясь оторвать мне руку, но я обхватил его морду правой рукой и ногами, а потом дал ему в целый глаз пяткой.
Примат завизжал и разжал челюсти, но я успел схватиться за его шерсть на груди, повис и стал бить его кулаком в грудь, с хрустом ломая рёбра. Я-то уже тоже не тот хлюпик, которым был! Справа сразу же прилетел массивный кулак, врезавшийся в мою челюсть, сознание слегка помутилось, я отпустил шерсть и шмякнулся на землю.
Подпрыгнул вверх, будто подкинутый пружиной, я бросился на бабуина — тот стоял на четырёх лапах, но одна задняя у него не работала из-за сломанного колена, и потому отбиваться он мог бы только одной правой. Я подскочил и стал бить его кулаками по морде, она была здоровенной, так что можно было даже особо не целиться — но носу, по губам, апперкоты снизу, боковые удары. Примат не отставал, сжав лапу в кулак, он правой лупцевал меня в ответ, по голове, по боку, по плечу, но я старался блокировать раненой левой рукой. Иногда даже получалось.
Мы так били друг друга минуты две-три, не останавливаясь. Сердце стучало в голове молотком, кубы были разбиты, левый глаз заплыл от ударов, вся левая рука в крови из-за прокуса, несколько рёбер явно сломаны. Но и обезьян выглядел не лучше, да ещё и со сломанной ногой. Мы были на одном уровне развития и силы были примерно одинаковы, судя по всему, так что тут была битва воль!
И моя победила. Бабуин стал болезненно повизгивать, пасть вся в крови от выбитых зубов, единственный глаз почти ничего не видел, а второй снова кровоточил. Он вдруг повернулся и стал убегать, но забыл о сломанной ноге и упал на землю, не сумев на неё опереться.
Я тут же запрыгнул на него сверху, прижимая своим весом, не особо большим, но всё же. И стал всаживать ему в голову свои кулаки! И не просто всаживать, а пытаться направить Ки в них, усиливая удар. Не с первого раза, но получилось направить больше энергии в кулаки. Бабуин уже вяло отпихивался, пытаясь перевернуться, но я только разъярялся, вбивая его голову в землю.
Когда обезьян перестал шевелиться, я просто упал рядом с ним и лежал, жадно вдыхая воздух и Ки. Чувствовал себя выжатым лимоном, половой тряпкой, которую выкрутили досуха. Странно, но в таком состоянии Ки вливалось в меня просто мощным потоком, как в пустой кувшин, который опустили в воду. Но надо было больше, намного больше! Где же взять? Да блин, совсем рядом же!
Я с трудом поднялся, доковылял до мешка со скарбом и нашел там каменный нож. С ним я подошел к бабуину, залез ему на живот и, размахнувшись, вонзил его в живот зверюге. О! Тот оказался ещё живой, как-то протестующее взвизгнул, но я не обращал внимания. Остриё ножа сломалось, но режущая кромка ещё была. Распорол живот обезьяны, добрался до его ещё бьющегося сердца — и вырвал его, сразу же начав есть.
Сердце было живое, тёплое, с горячей кровью внутри, я не стал отказываться от такого — высосал кровь через один из предсердий. В этот момент она показалась мне просто нектаром, напитком богов! Большое, почти с мою голову, сердце было быстро съедено, следующим я съел кусочек печени, а потом и селезёнки. Желчный мешочек вырвал и проглотил, не жуя.
Я снова луг на землю, чувствуя, как Ки распирает меня изнутри. Её было много, просто огромное количество! Ки залила меня изнутри, наполнив всё тело. И её было даже больше, чем я мог поглотить! Она вдруг стала вращаться, сплетаясь в серебристые капельки и Кивороты.