— А что пехота? — спросил я.
— Их он предоставил самим себе, — ответила она с горечью в голосе.
Я кивнул. Не было трудно проследить за мыслями Альфреда. Дикари пешком были бы не в состоянии остановить конницу, а преследователи с юга, и юго-востока должны завязнуть в фургонах. Это было бы так, конечно, но только если столкнутся с пехотой, оставшейся без поддержки.
— Погонщики попрыгали от фургонов, и разбежались, спасая свои жизни, — продолжила она свой рассказ. — Я кричала. Но мой собственный погонщик тоже исчез. Тарларион, напуганный суматохой, тянул фургон то туда, то сюда, но главным образом смещаясь к востоку, подальше от дыма и шума. Я не могла остановить тарлариона потому, что у меня не было поводьев. Я проехала четверть пасанга, мимо солдат, мимо фургонов и мимо других мужчин, прежде чем фургон остановился. Я видела, как один из пехотинцев убил всадника, ударив его сзади пикой, и завладел его кайилой. Альфред поворачивал своих всадников, но к своему ужасу, он понял, что его план провалился. С севера, а теперь, и с запада, подходили все новые отряды кавалерии краснокожих.
Я кивнул. Конечно, дикари ожидали попытку прорыва в секторе, где они, казалось, поместили то, что, в действительности, было их временной пехотой. План нападения оказался разумным и осторожным. В особенности накопление сил и очередность атак показали прекрасную интуицию того, кто руководил отрядами дикарей, на что указывали направление и фазы развития сражения. Кстати, тактические распоряжения в рукопашной свалке, обычно, отдают воинские сообщества, или их назначенцы, свистом — используя свистки из крыльевых костей птицы Херлит, или движениями длинного, оперенного жезла битв.
— Напуганные мужчины метались вокруг моего фургона. Я увидела Альфреда, он крутился на своей кайиле, поворачивая ее то туда, то сюда. Я протягивала к нему руки, я даже крикнула ему. Он посмотрел на меня, но не уделил мне внимания. Пехотинцы, вокруг, боролись с кавалеристами за их кайил. Всадники с проклятиями, хлестали в них хлыстами. Дикари с юга и юго-востока мощно ударили в линии пехотинцев занявших оборону с копьями. Но строй удержался.
Я кивнул, поощряя ее продолжать. Гореанская пехота, встав в ступенчатые линии и уперев пики торцами в землю, обычно могла отразить нападение легкой кавалерии. Я подозревал, что краснокожие были изрядно удивлены, что оказались неспособны пробиться через линии пехоты. Но такие линии, легко охватить с фланга.
— Я снова крикнула Альфреду, но он не обратил на меня никакого внимания, — пожаловалась она мне. — Казалось, мужчины были повсюду. Вспыхивали поединки на мечах, визжали кайилы. Дикари с севера и запада рвались через фургоны. Некоторые прошли в пределах шагов от меня. Некоторые были голы, и ни один, не носил ничего больше, чем бричклаут. Они жутко кричали. Они были раскрашены, и их кайилы тоже. Перья были в их волосах, и в шерсти их животных. Я видела мозги мужчины, разлетевшиеся не более чем в нескольких шагах от меня.
— Что по поводу животных из ваших фургонов, — неожиданно спросил я, — тех, кто может перемещаться опираясь на руки, но кто может пойти и на двух ногах, когда они того пожелают.
Она удивленно смотрела на меня.
— Я знаю о них. Говори, — крикнул я, и резко хлопнул хлыстом по своей ладони. У меня не было ни малейшего раскаяния или предрассудков для применения его на моей хорошенькой собеседнице.
Она казалась напуганной.
— Сколько их там было?
— Семнадцать.
— Что случилось с ними?
— Когда сражение началось, они выскочили из своих фургонов. Некоторые вступили в бой и убили несколько мужчин, даже наших собственных солдат, которые не знали, кто это такие.
Некоторые боролись с дикарями. Часть была убита дикарями. Небольшая группа, совместными усилиями пробились на север. Казалось дикари, в основной своей массе отказывались напасть на них.
— Сколько было сбежавших? — спросил я.
— Я не знаю. Возможно, семь или восемь, — ответила она.
Эти цифры показались мне соответствующими тем, что я получил от Тыквы и Ваниямпи и моими собственными догадками.
— Продолжай, — приказал я девочке.
— Используя в своих интересах некоторое замешательство, среди краснокожих, после их неудачи в атаке линий пехоты, Альфред приказал своим людям скакать через собственные линии пехоты, и повел их снова на юго-восток. Его действия разрушили строй пехоты, часть солдат были просто растоптаны, или разбросаны в стороны, этим сразу воспользовались дикари, и устремились через нарушенную линию. Некоторые, возможно, преследовали убегающую кавалерию, но большинство, я думаю, осталось добивать пехоту, после бегства Альфреда полностью расстроенную.