— А что, если там действительно существуют такие вещи, как магия? — спросила девушка.
— Тогда это общество, просто было бы правильным.
— А что же с этими мужчинами, которые только что были здесь? Действительно ли они не сумасшедшие?
— Поосторожнее с выбором определений, я предполагаю, что мы определяем их здравомыслие или безумие, в зависимости от того, одобрили мы их взгляды или нет, но трудно получить удовлетворение из побед, которые достигнуты дешевым средством тайного изменения абстрактной структуры.
— Я думаю, что они безумцы, сумасшедшие, — не выдержала она.
— По крайней мере, они ошибаются, — сказал я, осторожно, — и, во многих отношениях отличаются от нас.
Она вздрогнула.
— Большинством пагубных верований, — продолжал я, — не являются в действительности верованиями вообще, лучше назвать их псевдо-верования. Псевдо-вера не является уязвимой перед доказательствами, даже теоретически. Ее безопасность от опровержения — результат ее бессодержательности. Она не может быть опровергнута, ничего не говоря, ничего и не произведешь, даже в теории. Такая вера не сильна, но пуста. В конечном счете, это не более чем набор слов, организованный в словесные формулы. Люди часто боятся исследовать свою природу. Они прячут их внутри себя вместе другими проблемами. Они боятся, что их опора — солома, они боятся, что их подпорки — тростники. Правда замалчивается, и юридически избегается. Это не человеческий разум. И что является самым замечательным? Кто знает, в какую сторону будет рубить меч правды? Кажется, некоторые люди лучше умрут за свои верования, чем согласятся проанализировать их. Мне кажется, что должно быть очень страшно, исследовать свою веру, раз так мало людей делают это. Конечно, иногда кто-то устает от запачканной кровью пустой болтовни. Сражения формул, которые никто не может вычислить и опровергнуть, и слишком часто решается кровью и железом. Как я отметил, некоторые люди, готовы умереть за их веру. Но, кажется даже большее число, готово убить за нее.
— Это не неизвестно для мужчин, бороться за ложные ценности, — заметила она.
— Это верно, — согласился я.
— Но, в конце концов, — сказала она, — я не думаю, что бои ведутся ради формул.
Я пристально посмотрел на нее.
— Они лишь штандарты и флаги, с которыми идут в сражение, — объяснила она, — стимулирующие толпу, в полезном для элиты направлении.
— Возможно, Ты права, — вынужден был я согласиться. Я не знал. Человеческая мотивация слишком сложна. То, что она ответила, как ответила, и неважно, была ли она права или нет, напомнило мне, что она была агентом кюров. Такие люди обычно видят вещи с точки зрения женщин, золота и власти. Я усмехнулся, смотря на нее сверху вниз. Этот агент, раздетый и в ярме, теперь надежно выведен из строя, и стоит передо мной на коленях. Она больше не была игроком в игре, она была теперь только призом.
— Не смотрите на меня так, — попросила бывший агент.
— Я не из Ваниямпи, — обрадовал ее я, — женщина.
— Женщина! — повторила она возмущенно.
— Тебе лучше начинать думать о себе в таких терминах, — не мог не посоветовать я.
Она сердито выкручивалась в ярме. Потом посмотрела на меня.
— Освободите меня, — потребовала она.
— Нет.
— Я очень хорошо заплачу Вам, — вновь пообещала она.
— Нет.
— Вы могли бы забрать меня у этих дураков.
— Подозреваю, что это будет не сложно.
— Тогда уведите меня с собой, — вновь потребовала она.
— Ты просишь быть уведенной? — спросил я.
— Да.
— Если я сделаю так, — напомнил я, — Ты станешь рабыней.
— Ох, — она все поняла.
— Ты все еще просишь быть уведенной?
— Да.
— Как признавшая себя рабыней, — уточнил я, — полной и презренной рабыней?
— Да! — подтвердила она.
— Нет, — отказал я.
— Нет? — она была ошеломлена.
— Нет, — повторил я.
— Возьмите меня с собой, — взмолилась она.
— Я собираюсь оставить тебя точно там, где Ты сейчас находишься, — разочаровал я ее, и добавил, — моя прекрасная наемница.
— Наемница? — удивилась девушка. — Я не наемница! Я — Леди Мира из Венны, из касты Торговцев!
Я улыбнулся.
Она откинулась назад, на свои пятки.
— Что Вы знаете обо мне? Что Вы делаете в Прериях? Кто Вы? — посыпались вопрос за вопросом.
— Ты хорошо выглядишь в ярме, — похвалил я ее, вместо ответа.
— Кто Вы? — не отступала пленница.
— Путешественник.
— Неужели Вы собираетесь оставить меня здесь, вот так?