― Ты чокнутая и заноза в заднице. Он сумасшедший и всегда ох*енно угрюмый, но связь бесспорна. Все видят это. Вы подходите ― еб*нутая пара влюбленных звездочек.
С этими словами он вышел из комнаты и закрыл дверь, оставляя меня погрязшей в размышлениях.
Упав на кровать, посмотрела в потолок, надувая щеки.
Я и Ром.
Ром и я.
Мы были невменяемыми, дисфункциональными, токсичными.
Могла пролистать энциклопедию и словарь, но все равно не нашла бы слов, чтобы описать нас.
Помимо возбуждения от похоти, он подарил моему больному сердцу утешение, которого никогда не знала. Между нами была верная смерть, сплошной туман и темное небо без восхода солнца, но я нуждалась в том, что хотела ― это именно он.
***
Ромеро
Ее стоны становились все громче и громче, а изголовье кровати в устойчивом ритме ударялось о стену, эхом отражаясь в темном помещении.
Взглянул на Арлен и усмехнулся.
― Это не смешно.
― Либо звук е*ли вызывает у тебя раздражение, либо тот, кто, бл*ть, занимается этим делом. Попробую предположить и скажу, что последнее.
― Мне не нужно, чтобы ты играл в психотерапевта, Кобра ее тоже трахнул, потому это противоречит твоей теории.
Она сбросила одеяло и села, скрестив татуированные руки на груди.
― Какова твоя история? ― уже знал это. Просто хотелось послушать ее ответ.
― У меня ее нет. Пыталась найти сестру, а меня схватили каннибалы.
Ха... это была почти правда.
― Разве ты не должен прямо сейчас целовать задницу?
― Я мог бы согнуть тебя...
― У тебя есть три секунды, чтобы изменить это предложение. Не давай мне повода взять у Кали твои яйца как ожерелье.
Засмеялся, впервые почувствовав себя так, за целый день.
― Я просто подъ*ебнул тебя, малышка. Я не обманываю женщин.
На самом деле проверял ее верность. Если бы все пошло не так, то быстренько прикончил и сказал бы Кали, что она смылась.
Еб*ная Кали.
Мне нужно было выпить, но я не пил.
Это была часть о том, чтобы принять дерьмо, которое укусило за задницу. В моей чертовой голове проигрывалось имя каждого человека, что она назвала, поэтому хотелось прикончить их к черту.
Моя прелестная девочка считала себя шлюхой. Эти ублюдки сотворили шипы на цветке, которых никогда не было.
Видел ее настоящую, чувствовал, что она заперта в темной еб*ной выгребной яме, куда ее столкнули.
Кали точно знала кем была. Она стыдилась этого. Из-за чего, выбирала единственный известный ей способ. Вследствие этого ее сознание было непоправимо. Почему никто не сказал ей, что она, бл*ть, совершенство?
Никогда не видел, чтобы травмы выглядели так красиво. Не встречал, чтобы синяки на коленях были так прекрасны. Девочка была так идеальна, что я ее не заслуживал. Лучший мужчина позволил бы ей уйти, но не я.
Сонный голос Арлен выдернул из мыслей.
― Можно спросить у тебя кое-что?
― Ты только что это сделала.
Она пристально взглянула на меня.
― Давай, валяй.
Девушка так чертовски замолкла, что казалось, вновь уснула. Она была спиной ко мне, накрыта почти с головой. Ее вопрос чуть не застал меня врасплох ― почти.
Интересно, спрашивала ли она, потому что просто хотела знать, или из-за желания к мужчине, получившему прозвище в честь олицетворения смерти.
― Что ты за зло?
― От которого никто не спасет тебя. Если Бог существует, то даже он не поможет тебе.
― Ладно, теперь можешь идти исправлять свою ошибку, ― она поправила голову на подлокотнике и вздохнула. ― Вы двое, как огонь и топливо. Идеально подходите друг другу, так что хватит быть тупицей и зажги спичку.
Ухмыльнулся ей в ответ. Если бы моя сестра все еще жила, то могла быть очень похожа на Арлен. Поднявшись, дал ей единственный совет, который мог.
― Если собираешься сбежать, беги сейчас, потому что послезавтра все изменится.
Глава 24
Калиста
Под татуировками были глубокие шрамы. Я никогда не видела ничего печальнее. Не была так расстроена с тех пор, как наблюдала за горящей Тилли.
Будь у меня сердце, оно бы разбилось прямо тогда. Кто травмировал этого мужчину и где можно их найти?
― Не смотри, бл*ть, так на меня, ― он перекатился с живота на спину, подарив нечто интереснее для взгляда.
― Знаешь, до приезда сюда никогда не могла уснуть. Возможно, это твоя кровать, но, по-моему, это ты.
― Подозреваю, что ты обращаешься ко мне, даже если только что сказала это моему члену.
Взглянув на него, робко улыбнулась.
― Я провалила твое второе испытание. Прости, мне жаль, что все так вышло... Впрочем, о ребенке не сожалею.
― Поэтому перестала убегать?
Жуя губу, стала обводить воображаемые узоры на одеяле.
― Никогда не бежала от тебя, Ром. Я убегала от... себя.
Когда он ничего не ответил, тихо продолжила.
― До того, как встретиться, у меня была шкатулка с фотографиями и статьями ― все о тебе, и я... использовала тебя.
― Использовала меня.
― Ты моя муза. У меня грязные... больные фантазии и все они включают тебя.
― Продолжай, ― поощрил он, обхватив рукой основание затвердевшего члена.
― Мне нравится слышать их крики, заставлять истекать кровью и наблюдать, как жизнь покидает тела... да, пытки, пусть даже психологические, делают меня такой влажной. А ты всегда рядом, прикасаешься, трахаешь в этом гребаном бардаке, который мы устроили.
Кровать скрипнула, когда он сжал кулак, не сводя с меня глаз. Протянув руку, обхватила его яйца, мягко перекатывая в ладони.
― Мой папочка всегда говорил, что я больна и полна греха. В последний день, когда видела его, он твердил, что те самые прегрешения поглотят меня заживо. Не было случая объяснить ему, что я прирожденная грешница, а во мне живет дьявол.
Встав на колени, остановила его руку. Прежде чем успела начать, парень схватил меня за ногу и притянул к себе нижнюю половину.
Он посадил мою киску себе на лицо, а я засосала его член в рот.
Мы трахали лица друг друга. Член ударился о заднюю стенку горла, вызвав слезы на глазах, когда я изо всех сил пыталась вобрать его целиком. Язык парня исследовал меня повсюду, погружаясь внутрь и наружу, играя с клитором.
Наклонившись ниже, использовала руку, чтобы дрочить ему жестко и быстро, а языком поиграла с яйцами, приподнимая их и аккуратно втягивая в рот.
Когда почувствовала, что предсемя начало стекать на руку, выпрямилась и лизнула ее. Он перевернул меня на спину, схватил рукой за талию и зарылся лицо между бедер.
Мужчина погрузил в меня два пальца, чтобы воздействовать параллельно со ртом. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы осознать ― он извинялся. Кончиком языка написал на клиторе, что сожалеет.
Он продолжал повторять движение, а затем, перед самым концом, отступил. Сжимая простыни, поднялась с постели настолько, насколько только могла и прижалась к его рту.
― Я прощаю тебя, ― простонала.
Он укусил, как только эти слова слетели с моих губ, а я повторила их, словно нараспев, у его языка.
Меня все еще трясло, когда он поднялся надо мной и вонзил свой член. Я сжала его, немедленно кончив. Он схватил меня за волосы и стиснул зубы.
― Бл***ть, Кали, ― прорычал мне на ухо.
Обернув ноги вокруг его талии, вцепилась пальцами в его плечи и облизала мои соки с его лица, пока он вколачивался в меня, унося туда, куда мог лишь этот мужчина.
***
Я наконец-то вышла из комнаты через час после того, как он ушел.
Ром не говорил, куда направился, только то, что скоро вернется. Гримм ушел с ним, а Кобра играл в механика.
Блондинка исчезла не так таинственно. Полагаю, прямо в яму для трупов. Это оставило нас с Арлен наедине, что, по общему признанию, было не так уж и сложно, учитывая большой размер склада.