– Что он говорит? – резко обернулся Рамон. – Что-нибудь о своем пикапе?
– Нет, – ответил Альберто, отводя от старика пистолет и следуя за Рамоном и Хондо к дороге. – Мне кажется, он произнес: «Это конец рода».
Глава 10
– Почему ты думаешь, что никто не хватится этой машины? – спросила Лия, когда Марко вывел белый «хюндай эксел» со стоянки торговой ярмарки.
– Сейчас десять минут первого, ярмарка только что открылась, а машину я взял с парковки работников ярмарки, – ответил Марко. – Кто бы ни был владельцем, он только недавно приступил к работе и освободится не раньше пяти. К этому времени мы будем…
Лия нахмурилась, когда Марко осекся на полуслове.
– Мы будем – что? Или – где?
– Мы будем за пределами страны, – ответил он, выезжая на федеральное шоссе, ведущее на запад. «За пределами страны».
– Мы едем в аэропорт? – недоверчиво спросила Лия. – Если да, то нам надо было свернуть час назад у Олбани.
– Мы не поедем в аэропорт. Я имел в виду Канаду.
– Мы едем в Канаду? Зачем? Подожди, я попробую угадать: у тебя там связи?
Марко пожал плечами и притормозил, подъезжая к будке таможенника.
– Ни слова больше, – предупредил он Лию.
Она лишь широко открыла глаза.
Марко замедлил бег машины ровно настолько, чтобы успеть взять квитанцию, которую протянул ему клерк, и, проехав под шлагбаумом, влился в мощный поток движения на шоссе.
Несколько мгновений Лия смотрела в окно, затем повернулась к Марко:
– Как быть с пикапом старика?
– А в чем дело?
Они оставили зеленый пикап на стоянке ярмарки с практически пустым бензобаком после нескольких часов езды по проселочным дорогам.
– Как он получит назад свою машину? – укоризненно спросила она Марко. – Он такой старый и наверняка расстроился оттого, что у него забрали пикап. Тебе его хоть немного жаль?
– Лия, ты что, принимаешь меня за бессердечного, холодного негодяя?
«Да, – захотелось ей крикнуть ему в лицо. – Что еще я могу о тебе думать?»
Но какое-то шестое чувство остановило ее. Сейчас она уже не была уверена, как вчера, что этого человека стоит ненавидеть.
– Конечно, мне очень жаль его, – продолжал Марко. – Но наши жизни зависели от того, угоним мы машину или нет. А старик получит назад свой пикап, не волнуйся. Он сообщит о пропаже, и полиция найдет его колымагу.
Лия с сомнением покачала головой, посмотрев на яркую кисточку, украшавшую зеркало заднего вида машины. В салоне валялись обертки конфет, пустые жестянки из-под кока-колы и старые журналы мод. Из-под сиденья, на котором сидела Лия, при повороте выкатился пустой флакон из-под лака для волос.
– Ну а что будет с этим «хюндаем»? – спросила Лия у Марко, пинком загнав банку обратно под сиденье, чтобы не видеть ее и не чувствовать уколов совести. Хотя она ведь не виновата в том, что Марко угнал машину.
– А с ним-то что может быть? – В голосе Марко послышалось отчаяние.
– Вероятно, автомобиль принадлежит какой-то девчонке, которая подрабатывает в свободное время на ярмарке и откладывала все свободные деньги, чтобы купить эту машину. Ты представляешь, что с ней будет, когда она придет на стоянку и обнаружит пропажу?
– Она сообщит в полицию об угоне и либо получит новую красивую машину, либо канадская полиция вернет ей эту.
– Ну и ну, ты, оказывается, все продумал, Марко, – сухо произнесла Лия. – Все идет по плану и работает, как часы. Ты никого не обидел, да?
– Насколько мог.
– Никого, кроме меня.
– Тебя я тоже не обидел. Лия промолчала.
Она почувствовала на себе внимательный взгляд Марко.
– Скажи, чем я тебя обидел? – упрямо спросил он. – Ты в полном порядке, я хорошо с тобой обращаюсь. Господи, Лия, я даже угостил тебя кофе и завтраком.
– Терпеть не могу пирожки.
Такое заявление прозвучало настолько смешно, что Лия сама едва удержалась от усмешки. Чтобы не рассмеяться, она сложила губки бантиком и притворилась, что внимательно смотрит в окно на пролетающие мимо машины. Ей же не хочется, чтобы он думал, будто она вполне довольна жизнью, правда?
Она ведь вовсе не довольна ею.
Лия ненавидела каждую минуту, которую ей приходилось вынужденно проводить с Марко Эстевесом.
Она ненавидит его.
По-настоящему ненавидит.
– Ну вот ты вывезешь меня из страны, – сказала Лия после недолгого молчания. – И что? Наше сумасшедшее приключение на этом закончится?
В ее тоне прозвучал сарказм – щит, позволявший ей не чувствовать свою ранимости и беззащитность перед лицом Марко. Только так сможет она пережить эту маленькую драму.
Сарказм всегда был ключом к выживанию, во всяком случае, для Лии.
– Боюсь, что на этом оно не закончится, нет, – ответил Марко. – Наше сумасшедшее приключение на самом деле только начинается.
– Да ну? Что же будет следующим номером в твоей программе? Мы приедем на берег океана и поплывем на какой-нибудь райский остров?
Лия успела заметить его пронзительный взгляд, и ее вдруг осенила догадка, что, возможно, она была не так уж далека от истины.
Но затем здравый смысл возобладал, и Лия поняла, что это было бы смешно. Такой план существовал, но вынашивали его двое совершенно других людей, которых давно уже нет на этом свете.
Но отчего он так посмотрел на нее, когда она упомянула о райском острове?
Оттого, что он не хуже Лии помнил о тех далеких и кажущихся теперь призрачными днях, когда они вдвоем воображали себе идиллическое будущее… Рай для двоих…
– Что, Марко? – криво усмехнувшись и не отрывая взгляда от его лица, спросила Лия. – Ты думаешь, я забыла о наших грандиозных планах? Или, может, ты воображаешь, что я не осмелюсь подумать о них, после того как все изменилось в наших отношениях? А может, ты и вправду забыл обо всем, что было, и то, что я сказала, вдруг напомнило тебе…
– Я ничего не забыл, – тихо перебил ее Марко. – Я никогда ничего не забываю, Лия.
– Я тоже. – Лия услышала свой голос как бы со стороны, в нем прозвучала неожиданная мягкость, почти нежность, так гармонировавшая с тоном Марко.
Она подняла голову, и их взгляды встретились. Лия вдруг почувствовала непреодолимое желание придвинуться поближе к Марко, скользнуть в его объятия, положить голову на его мощную грудь, как она любила делать когда-то. Ей так захотелось, чтобы он крепко сжал ее своими сильными руками… Нет, не той стальной хваткой, как вчера, а сильно и в то же время нежно… Чтобы руки его были убежищем…
А не тюрьмой.
Марко снова стал смотреть на дорогу, а Лия молча опустила глаза.
Он и Лия, и еще куча здоровых, счастливых, круглощеких ребятишек.
Именно так представлял себе рай Марко.
Конечно, втайне.
Было бы очень неплохо жить в таком раю на каком-нибудь теплом тропическом острове в океане, но Марко не стал бы возражать, если бы их рай оказался даже в какой-нибудь хижине в Сибири.
Семья.
Семья, в которой нет вакантных мест. Отец – защитник и добытчик, любящая мать, здоровые счастливые дети.
Дети, которым позволено наслаждаться невинными, беззаботными днями, которых заслуживает каждый ребенок. Дети, которым позволено делать все, что приносит им радость.
Они должны проводить время в смехе и радости, играть и заводить друзей в мире, где нет подлости и горя.
Правда, Марко мало что знал о детях.
Собственно, он ничего о них не знал.
Дети были для него маленькими, большеглазыми существами из чужой, далекой страны, с которыми у него не было ничего общего, кроме того, что когда-то, в другой жизни, он и сам был ребенком.
Правда, его детство не назовешь невинным и беззаботным. Судьба украла у него детство, и не один раз.
Может быть, поэтому он поставил себе за правило держаться подальше от детей и заниматься только своими, сугубо взрослыми делами, которые оставались у него после того, как он потерял все, что только можно было потерять… Или ему казалось, что это было все… Такое решение было принято до того, как он обрел, а затем потерял Эй Джи Саттон.