Должно же быть в мире какое-то место, где можно избавиться от пытки думать об Эй Джи Саттон – Лии Хаскин, думать каждую минуту до конца своих дней.
Есть какой-нибудь способ избавиться от этого кошмара… вместе?
Можно ли спасти их любовь, воссоздать ее из тех руин, в которые превратились их отношения?
Можно ли воплотить в жизнь его мечту – сделать ее своей женой, иметь от нее детей, жить с ней до старости?
Марко очень хотел думать, что это невозможно, – так было легче. Так он приучил себя думать, он натаскал себя на эту мысль с самого начала их отношений.
Брак, семья…
Это не для него.
Однажды у него был шанс обрести все это, но близкое счастье ускользнуло, было жестоко отнято. Само пребывание в этой хижине напоминало о том, что есть вещи, которых не должно быть.
О том, что в жизни не бывает гарантий счастья.
Он отсыпал рис в старую кастрюлю, и еще одно мучительное воспоминание властно вторглось в его исстрадавшуюся душу.
На этот раз оно не касалось сидящей у огня Лии.
Теперь это была память о другой женщине, женщине из далекого прошлого, женщине, которая, подобно Лии, сумела найти ключ к самым сокровенным тайникам его души, заставила его забывать обо всем, когда была рядом.
Она тоже была очень красива.
Она тоже навевала мысли о женитьбе и детях.
Но с ней Марко оказался слишком наивным, чтобы воспользоваться таким случаем. Ему следовало жениться на той женщине, на Карле…
И он был так близок к этому шагу…
Но произошла трагедия.
Нет, нет и не может быть гарантий, подумал он, энергичным движением заливая рис водой.
Вот почему самое лучшее – забыть о пустых мечтах.
Лучше остаться одному.
Глава 11
– Что это за блюдо? – спросила Лия Марко, глядя на наполненную с верхом тарелку. В ответ он пожал плечами.
– Рис. Фасоль. Немного того, немного этого. Попробуй.
Марко почти надеялся, что сейчас она отрицательно покачает головой и отодвинет тарелку в сторону, но, к его удивлению, она набрала вилкой кушанье и отправила его в рот.
– Нормально. Остренькое, – похвалила она, проглотив смесь и потянувшись за стаканом с водой.
Марко кивнул, взял свою вилку и тоже начал есть.
– Ты всегда любил острую пищу. Она снова удивила Марко. Он кивком поблагодарил ее за хорошую память и сказал:
– Моя мать все делала горячим и острым, даже печенье.
Лия улыбнулась.
– Моя тоже, – сказала она. – Но не печенье. Она готовила изумительные сахарные пряники на Рождество и разрешала мне украшать их цветными блестками и коричными конфетками.
– Ты хорошо ее помнишь?
– Конечно. – Она пожала плечами и, погрузив вилку в рис, продолжила говорить: – Мне было девять лет, когда мои родители погибли. Мать обожала варить и печь, а отец очень любил поесть. Я помогала маме в готовке.
– А я не помню своего отца.
Лия резко вскинула голову, услышав произнесенное ровным голосом признание, и Марко пожалел, что сболтнул лишнее. Он никогда не обсуждал с Эй Джи свое прошлое, да и сейчас не особенно хотел это делать, но было поздно.
– Он умер, когда ты был еще маленьким? – спросила Лия, и в ее голосе прозвучала удивительная нежность…
Марко молча кивнул, явно не желая продолжать разговор на эту тему.
Пройдет еще несколько часов, и она навсегда исчезнет из его жизни. Марко не хотел упрочивать связь с Эй Джи в эту последнюю ночь, чтобы потом не мучиться лишними воспоминаниями.
Вдруг до Марко дошло, что на улице разгулялся ветер: зашумели верхушки деревьев и задрожали оконные створки. Огонь в камине почти погас, и у Марко мелькнула мысль, что надо подкинуть дров.
– Что случилось с твоим отцом? – Тихий голос Лии вернул Марко к реальности.
– Я не… это было так давно. Я был еще совсем маленьким, – Он постарался отделаться от разговора, но Лия не позволила ему смалодушничать.
– Так ты не знаешь, что с ним случилось?
– Конечно, знаю. Его убили.
Лия тихо ахнула.
И Марко начал рассказывать свою историю, излагая факты сухим, деловым тоном, стараясь скрыть муку, которую при этом испытывал.
Он рассказал не только об отце и ограблении, но и об Эдуардо, о том, как мужественно пытался старший брат защитить мать и всех остальных.
– Ты до сих пор близок с ним? – спросила Лия.
И Марко рассказал ей все остальное: о самоубийстве Эдуардо и о том, как этот поступок разрушил то, что еще оставалось от их семьи.
– Твоя мать сумела справиться с этим? – спросила Лия.
Отодвинув в сторону пустую тарелку, Марко отрицательно покачал головой:
– Нет. Она умерла, когда я учился в колледже, думаю, у нее просто не выдержало сердце – ведь ей не было еще и пятидесяти.
– Ты видел с тех пор своего отчима?
Марко стиснул зубы.
– Нет, но если я его когда-нибудь встречу…
– Кажется, он так же очарователен, как мой дядюшка.
– Но твой дядя не избивал тебя.
– Откуда ты знаешь?
Он хотел было сказать, что знает о ней все, но вспомнил, с каким недоверием она относится к подобным заявлениям, и передумал.
– Ты никогда не вздрагиваешь, когда кто-нибудь протягивает руку, чтобы прикоснуться к тебе. Карла вела себя по-другому…
– А ты вздрагиваешь, – сказала Лия. – Я хочу сказать, что ты вздрагивал, когда мы… были вместе.
Марко только пожал плечами.
Несколько мгновений Лия смотрела на него, потом перевела взгляд на мерцавшую в центре стола керосиновую лампу.
Марко заметил, что Лия дрожит.
– Тебе холодно?
Она отрицательно покачала головой, но Марко видел, что она замерзла. Он подошел к высокому шкафу в углу за кроватью и открыл его.
– Вот, – сказал он, порывшись внутри и достав большой шерстяной свитер, теплые брюки и пару толстых вязаных носков. – Надевай.
– Чьи это вещи?
– Мои, а чьи же еще?
– Не надо.
– Но здесь холодно.
– Я прекрасно себя чувствую, – заупрямилась Лия.
Марко вздохнул и бросил вещи на кресло-качалку, надеясь, что когда он вернется к столу, Лия забудет, о чем они говорили.
Но она не забыла.
– Ну ладно, – произнесла Лия таким тоном, словно разговор не прерывался, – а что сталось с твоими сестрой и братом?
– Хасинта живет в Нью-Йорке, в каких-то трущобах, она алкоголичка, – ровным голосом проговорил Марко. – Она уже бабушка – ее дочь родила в одиннадцатилетнем возрасте.
– Какой кошмар! Ты видишься с ними? Он отрицательно покачал головой:
– Хасинта не хочет иметь со мной ничего общего.
Но не отказывается получать деньги по чекам, которые он посылает ей каждый месяц вот уже в течение десяти лет, с горечью подумал Марко. Остается только надеяться, что хотя бы часть этих денег перепадает малышке… Но, зная Хасинту…
– Люди не меняются, во всяком случае в лучшую сторону, – пробормотал он, обращаясь больше к самому себе.
– А что с твоим братом?
С большим трудом Марко заставил себя ответить на вопрос Лии.
– С Чико? – Марко постарался сдержать грубые нотки в голосе, но не смог. – Насколько я знаю, он умер.
– Что с ним случилось?
Марко махнул рукой, давая понять, что не хочет отвечать на вопрос, и отпил из стакана холодной воды.
Однако Лия, не отрывая от него глаз, терпеливо ждала ответа.
Внезапно Марко овладело непреодолимое желание все до конца рассказать.
– Когда мне было семнадцать лет, – начал он, глядя пустыми глазами в пространство, – я встретил девушку по имени Карла.
Это была стройная хрупкая итальянская красавица с большими черными глазами, в которых застыло затравленное выражение, и сладостной, грустной улыбкой. В первый же момент, когда Марко увидел ее на улице, у него возникло страстное желание защитить, прикрыть ее. Он тогда не знал, от кого собирается ее защищать, однако побуждение было настолько сильным, что он подошел к девушке, представился и зашагал с ней рядом.