— Хадаан, вы прекрасны как рассветное солнце, — император приложил тыльную сторону пальцев ко лбу, а потом распрямил ладонь, будто указывая в небо – знак восхищения и одобрения.
— У нас солнце зовётся Акином, он мужчина и воин, но мне приятно ваше сравнение, — хмыкнула девушка.
— Как ваше… самочувствие?
— Лучше, чем вы могли бы подумать, — она села в кресло и указала Самору на соседнее. — Отобедаете со мной?
— С удовольствием!
— Диана, возьми часть и поешь вместе с Сафметом, — служанка не пошевелилась. — Мне дважды повторять? Побольше мяса бери.
— Да, госпожа, — бледная от неловкости, девушка собрала на поднос немного еды, и собиралась было уходить, когда Хадаан, закатив глаза, водрузила ещё несколько блюд.
— Чай не птичка. Ешь спокойно… — и хо-каана улыбнулась императору. — Я не видела вашего брата сегодня.
— Что? — Самор моргнул, выходя из своих мыслей. Что за странные эти дикари, будто в империи слуг морят голодом, честное слово… — Мой брат? Он с утра разбирает документацию, сейчас не знаю, куда он запропастился. Вы не видели его утром?
— Нет, Амадей Дементий встал раньше меня…
— Называйте его просто по имени, или же супругом, — поправил император, наблюдая, как бойхайка намазывает на хлеб масло, кладёт на него сыр, мясо и овощи и протягивает ему.
— Это вам, — она улыбнулась. — Называть по имени? Амадей или Марк?
— Лучше Амадей.
— А вас?
— А меня Самор.
— Почему не Марк?
— Наследников и императоров называют по второму имени, мы ведь все Марки, — мужчина хмыкнул. — А как принято у вас? Как вы обращаетесь?
— В семье — ко всем по именам или кличкам, которые придумываем сами, и всегда на «ты», как и к тем, кто ниже по званию или положению. Но к каану всегда на «вы».
— Почему так?
— Правитель говорит за весь народ, за его словами сотни тысяч человек, слуга же один и говорит только за себя.
— Любопытно… Тогда ко мне, как к семье, вы можете обращаться на «ты».
— Нет, вы правитель, император, ваше слово – слово целого народа.
— Тогда и я к вам только на «вы»?
— Мне нравятся ваши вопросы, они показывают ваш пытливый ум, — девушка улыбнулась. — Вы хотите быть во всём компетентны, это правильно…
— Так всё же?
— Вы можете обращаться ко мне так, как вам удобно. Для вас я только невестка.
— У нас принято обращаться ко всем, как к равным, если этот человек не близкий друг или родственник.
— Вы сами ответили на свой вопрос.
Марк Дементий прищурился. Хадаан говорила странно, обтекаемо, её речь была похожа на слегка волнующееся море – мерное покачивание и полное непонимание. За слоем вежливости и пиетета скрывалась интересная личность, хитрая и насмешливая, и это очень увлекало. Образованный собеседник – это всегда интересно.
— Вы так изучаете меня, — Диакая посмотрела прямо на правителя.
— Вы интересно разговариваете: вроде чисто и понятно, но как-то странно.
— Это потому, что я плохо знаю фрисский, — ответила девушка и отложила ложку в сторону. — Я выбираю слова, которые точно знаю, чтобы не ударить в грязь лицом. Не ищите в этом хитрость или какой-то умысел, я просто осторожничаю в речи, которую ещё плохо знаю.
— Вы честны. Мало кто признает подобное.
— А что мне скрывать? Я не сравнюсь с вами в знании вашего языка, а, зная правду, вы сможете помочь мне развиться дальше.
— Кто учил вас?
— Купцы. Я с самого детства учила экономику каганата, изучала страны-союзники и враждебно настроенные государства, изучала рынок, товары, спрос. Товары Фрисса имеют большой спрос в Бойхайе, одни только ваши зеркала завоевали весь наш рынок. Наши мастера так и не смогли повторить столь тонкую работу.
— Наследница училась у купцов?.. — подобное выходило за привычные представления о воспитании. Наследники империи не покидали дворец без надобности, их оберегали и окружали лучшими из лучших.
— Да, никто не знает язык лучше носителя.
— Вас так просто выпускали из дворца?
— Ну, когда я была совсем малышкой – не просто, потом меня начали брать с собой, потом я и сама выбиралась, изучала, узнавала. В четырёх стенах наследника не вырастишь, он должен знать свой народ, знать, как устроен мир.
— А как вы воспитываете брата? Ему сейчас восемь?
— Да, уже совсем взрослый, — она тепло улыбнулась. — Я не воспитывала его, он с детства очень смышленый и проницательный – истинный владыка. Я часто гуляла с ним по городу и все недалёкие поездки он был со мной, я показывала ему бедность, показывала разруху, войны…