Не отступила. Смело наклонилась к его губам, опаляя одним лишь касанием, мазнула по подбородку, прикусила кожу на шее, плече, поползла ладошками по его рукам, в конце на пару мгновений сплетая их пальцы. Она знала, что можно сделать дальше и даже не боялась — её тело было готово принять его твёрдый от возбуждения член, нужно было только привстать и…
Неожиданно громкий стон вырвался и груди мужчины. Лёгкая прелюдия показалась ему вечностью, и все его ощущения будто сосредоточились в самой чувствительной части тела. Но как только желание проникнуть в девушку было удовлетворено, он начал волноваться о другом — как не предстать дураком, закончив, не успев и начать. Девушка не двигалась, позволяя привыкнуть себе к ощущению наполненности, но Амадей уже не мог оставаться спокойным: он сел, приподнимая жену и резко вновь насадил на себя. Она вскрикнула, машинально вцепившись в его плечи, а когда он задвигался, откинула голову, подставляя шею поцелуям.
И всё же Амадей не выдержал, кончив первым, он прижался лицом к женскому плечу, стараясь не прекращать движения. Её удовольствие в этот момент было таким же важным, что и его. Нет, её чувства были даже важнее. Кажется, она завладела не только его телом, она завладела его сердцем и плотно там обосновалась.
— Ведьма, — прошептал он, чувствуя, как её тело содрогается от наслаждения, как она расслабляется в его объятиях, положив голову на его затылок.
Кажется, они сидели так не меньше часа: он в ней, и она, прижавшись щекой к его мягким волосам.
Если каждый их секс будет кончаться подобным взрывом, Амадей был согласен навсегда забыть любых других женщин. Вырисовывая замысловатые узоры на бедре спящей жены, он вспоминал свои недавние мысли. Нет, не в теле и умениях дикарки была причина таких ярких ощущений, причина была в самом Амадее, а точнее в тех чувствах, что зародились внутри него. И он был уверен, что никогда не признается в них Хадаан, ведь в таком случае она завладеет им от и до, сможет вертеть им, как ей заблагорассудится.
Уже завладела. Принц чмокнул девушку в плечо и прикрыл её одеялом. Такая безрассудная, засыпает рядом с ним абсолютно голая, не боится, что ему сорвёт крышу.
И правильно, что не боится. Он никогда её не обидит.
Какой ужас, пленённый принц. Бойхайская девчонка играючи поставила его на колени, сама того не зная. Ещё и ножку на плечо поставила, пришпиливая своим высокомерным холодным взглядом.
За окном начинало светать, и Амадей понял, что уже несколько часов рассматривает спящую жену, погружённый в мысли. Ещё столько же бы рассматривал, но завтра новый день. День вместе с ней.
Глава 12
Фрисская Империя, пригород Раванны
— Кстати, почему степи вы называете Лесом? — поинтересовался вдруг Самор.
Они тряслись в раздражающей крытой карете уже около часа, но разговаривали только император и Хадаан. Императрица с постно-брезгливым, как и всегда, лицом смотрела в пустоту; Амадей увлечённо рисовал, а когда карета находила на камень, раздражённо цыкал и затирал уже изрядно испачканным пальцем неровные линии. Периодически он опалял жену жарким взглядом, хмыкал, и продолжал что-то чирикать на бумаге, напрочь отказавшись показывать своё творчество. Императрица-мать вместе с юными принцами и их нянюшкой ехали следом в отдельной карете.
И всё же продолжительная тряска стоила того. Хадаан предвкушала её — императорскую охоту. Популярное развлечение местной знати для неё было важным ритуалом. Она любила охоту, любила азарт, что охватывал её в моменты бешеной скачки.
— Часть наших территорий — лесостепь. Я могла бы после подробнее показать вам на карте, но с определённого момента лесостепь резко переходит в густой, дремучий Лес. Но для нас всё определяется как враг из Леса, исторически так сложилось, что всю потенциально опасную часть в бойхайе называют Лесом. Но, в целом, главная опасность действительно из Леса, в том числе и степняки.
— Сложная система.
— Это звучит сложно на языке империи, в нашем же языке нет столь чёткого разделения, — разговор на этом утих, но спустя какое-то время император снова задал вопрос:
— Хадаан, вы же тоже будете участвовать в охоте?
Амадей на секунду оторвался от рисования и глянул на жену. В охоте всегда участвовали только мужчины, а женщины ждали своих «добытчиков», развлекая себя сладостями и картами.
— Конечно. Охота для бойхайца — дело чести.
— Я знаю, что ваша охота несколько отличается, я прав? Мы загоняем дичь собаками, а вы пускаете соколов?
— Всё верно, ваше величество.