Позавидовать животному — Амадей больше не понимал себя.
Хадаан спешилась и обняла голову коня, шепнув тому что-то на ушко. Слуги тут же принесли девушке её лук: большой, почти с неё высотой, обтянутый кожей и с острыми рогами на концах. Девушка надела его и прицепила к спине колчан, попрыгала, проверяя прочность, и осталась довольна.
— Хадаан, — Амадей подошёл к ней и поправил собранные в высокий хвост тонкие косы. — Я не буду отговаривать тебя от охоты, сам не знаю, почему, но постарайся быть не столь соблазнительной, ладно?
— Потому что знаешь, как мне это дорого, — девушка прикусила губу, скрывая улыбку. Она видела, как влияет на мужа, видела его взгляды, преисполненные заботы, а не вожделения. Впрочем, страсть быстро забирала управление над своим хозяином, но бойхайка совсем не была против. Представляя супружескую жизнь, она и не догадывалась, как это бывает на самом деле. В книгах о таком не пишут…
— Коварная женщина, — изрёк принц.
— Все в сборе? — они посмотрели на императора, ведущего под руку обоих сыновей.
— Все, кто изъявил желание поучаствовать, на месте, ваше величество, — кивнул Сарон и подал знак, чтобы выводили коней.
— Тогда начнём!
С громким лаем собаки кинулись в лес, загонщики еле поспевали следом, а высочайшие лорды, уже охваченные азартом, споро взбирались на лошадей.
— Сафмет, соколы! — приказала Хадаан, и несколько птиц стремительно бросились ввысь. — Удачной охоты, ваше величество, дорогой супруг, — она клыкасто улыбнулась и запрыгнула на коня, будто на какой-то низенький стульчик.
Наездники придерживали распалившихся лошадей, ожидая отмашки от своего императора, они переглядывались, прикидывая, кто заберёт сегодня главный трофей — дикого кабана или, может даже, бизона.
Прозвучал удар о золотой щит, и охотники сорвались вскачь, почти сразу рассредотачиваясь по лесу. Для императора и Амадея сегодняшняя охота была не столь важна, ведь в ней участвовали юные принцы, потому и Хадаан, позабыв о своих увлечениях, замедлилась, чтобы не терять родственников из виду.
Крик сокола был неожиданностью. Нет, птица не обнаружила добычу, она предостерегала своих хозяев от нападения, и в мгновение растерявшая весь азарт Хадаан натянула поводья, придерживая коня. Только потому она заметила, что муж уже обнаружил нападавших. Стража всполошилась, прикрывая своих господ, но было уже поздно — выпущенная стрела могла остановиться только тогда, когда насытится плотью. В последнее мгновение Амадей прикрыл своего старшего племянника, словив несколько стрел за него, и словно замертво упал на землю.
— Сафмет! — в ужасе окрикнула Хадаан слугу и спешилась. Спотыкаясь, она подбежала к упавшему на спину мужу. Стража тут же окружила их, словно живые щиты, кого-то отправили на поимку нападавших, прозвучал рог окончания охоты, но для Хадаан весь мир отошёл на второй план. Словно вода сошлась над головой, её затопили самые страшные воспоминания.
В тот день они ехали по степи, чутко оглядывая территории, и совсем не ожидали нападения. Казалось бы, степнякам негде было прятаться, но они выскочили из ниоткуда, тут же начав обстрел, и цель была одна — каан. Хадаан отбивалась, как могла, и, когда опасность почти миновала, её отец пропустил стрелу и упал с коня.
Он сделал это специально. Он мог защититься, но не стал. Стрела в ноге оставила бы его калекой, но та, что попала в сердце, пробила его не слишком сильно. Каан мог выжить, девочка очень чётко это понимала, как понимала и то, что её отец давно уже мёртв внутри. Вождь слаб, он сошёл с ума от горя, он не может держать каганат в своих руках, он жаждет забыться, уйти из этого мира. И Хадаан поможет ему в этом. Со слезами, дрожащими руками, пока другие кай отбивались от последних степняков, она сильнее надавила на стрелу, пробивая сердце отца. Сумасшедшие глаза мужчина на секунду стали осмысленными. Как же давно Хадаан не видела их ясный взор. Хулан, из последних сил вцепившись в руку дочери, улыбнулся, и глаза его застыли.
Своими руками она убила отца, и, несмотря на собственные чувства, на боль, разрывающую сердце, она понимала, что поступила правильно. Каганат не примет слабого каана, девочка и так из последних сил скрывала то, что отец тронулся рассудком, отбивалась от министров и родственников, метящих на трон. Она молчала о попытке каана Хулана убить хейреми, самостоятельно ухаживая за раной, оставленной его кинжалом на девичьей шее, она не подпускала никого, кроме самых близких и доверенных людей, к отцу и младенцу, она уже давно самостоятельно принимала решения за каана. И сейчас её решение было самым верным. Отцу теперь лучше. Он будет с мамой...