Палас я, чихая и кашляя, вычистила щеткой, тюль отбелила и подкрасила синькой. Купив морилку, закрасила все подряпины на столе, кровати и шкафу. Матрас, вместе с колонией мирно проживавших там тараканов, выбросила на помойку. Купив китайский карандаш "Машенька", написала везде приветственные слова для тараканов, не всегда печатные. То ли карандаш был не подделкой, то ли слова матерные помогли - но тараканы в мою комнату заходить побаивались. На что, презрительно скривив губы, сосед Генка, местный алкаш-сантехник из ЖЭКа, сказал:
-Ишь ты, брезгливая нашлась!
Его поддержал и второй сосед, Петрович, пенсионер и пьяница с тем же стажем. Подняв вверх грязный палец с криво обстриженным ногтем, он важно изрёк:
-Культурная она! Ик…
А третья соседка, Калерия Львовна, старушка восьмидесяти трёх лет, ничего не сказала. Она вообще редко выходила из своей комнаты, а из посетителей у нее была только работница собеса. Бабка считала себя блокадницей, хотя ее в годовалом возрасте вместе с матерью вывезли из Ленинграда в первой же волне эвакуации, ещё в конце июля сорок первого. На основании этого требовала к себе почтения и уважения, и считала, что все вокруг тут "понаехали", чтобы урвать от ее благ кусочек чего-либо. Хотя и Генка, и Петрович были коренными петербуржцами. Петрович так даже и родился в этой квартире, а Генку сюда определила его бывшая супруга после развода, купив убитую комнату. И мы теперь периодически слушаем душераздирающие истории про "стерву Катьку, которая живёт припеваючи с двумя детьми в отдельной квартире на его шикарные алименты в десять тысяч рублей". Тут он начинал подсчитывать, сколько же бухла он мог бы купить на эти деньги, неизменно сбивался в подсчётах и начинал плакать пьяными слезами.
В наследство от хозяйки мне достался микроскопический холодильник, стоявший на кухне. Но после того как оттуда за ночь таинственным образом исчезла кастрюля супа, пара магазинных котлет, они, конечно, условно съедобны, но всё-таки! И замороженный куриный окорочок. Правда, кастрюля никуда не исчезла, она стояла в холодильнике, пустая и грязная. Петрович с Генкой, на голубом глазу, развели руками.
-Прости, закусить нечем было!
Мне даже стало интересно, как они закусывали сырым мороженым окорочком. Но холодильник я перетащила в свою комнату, чем вызвала праведный гнев соседей. И в первую же ночь поняла, почему холодильник жил на кухне. Потому что двигатель для этого холодильника и трактора К-700 делали на одном заводе, в одном цеху и даже по одним и тем же чертежам.
Вот поэтому я и не спешила домой. Можно было пройти прямо по проспекту, потом свернуть вглубь квартала к своему дому. Вы не поверите, но этот клоповник стоял чуть ли не в центре города. Два шага - и вот набережная Обводного канала. Таких домов в глубине квартала, за красивым фасадом нарядных домов, хватало. Построенные в начале века, чуть подремонтированные сразу после войны, надо же было куда-то расселять людей - из квартир срочно делали коммуналки и селили людей. Недавно начали такие дома сносить и на их месте строить сверкающие высотки. Несколько домов уже расселили, теперь же следующие ждали своей очереди на снос. Наш дом тоже входил в эту программу, но когда это случится - никто не знает.
Глава 2
Пока же я хоть и не торопилась, но шла домой. Кроме проспекта, был ещё путь через пустые дворы. И я, со своим бараньим упрямством, поперлась, конечно же, через дворы. Днём прошел небольшой дождь, а к вечеру подморозило, и теперь узкая тропинка покрылась льдом. Шла я осторожно, глядя под ноги, да и смеркаться уже начало. Поэтому я не сразу увидела некую тень, выступившую из подворотни. Но вот когда эта тень рванула у меня сумку с плеча - увидела. Поскольку сумка у меня висела наискосок через плечо, то сразу ее не сорвешь, разве что вместе с моей шеей. Наркоман (а кто бы ещё мог пойти на такой глупый поступок?), выглядел тщедушным и невысоким, хотя они редко поражают воображение солидным телом, так что я ещё вполне могла побороться с ним за свое имущество. Что я и успешно проделала, выдернув сумку из рук горе-грабителя.
Но я не подумала о том, что их может быть двое. Поэтому сильный удар чем-то твердым по затылку стал для меня неожиданностью. В голове полыхнуло красным, горячим, а потом все заволокло чернотой. И я уже не видела, как торопливо обшаривают мою сумку с несчастной тысячей в кошельке, проверяют карманы, небрежно отпихивают ногой мой нищенский ужин, выпавший из пакета…