Беспокойство поселяется в моем позвоночнике. Я знаю только одного человека на Аляске, и я не разговаривала с ним двенадцать лет.
– Чего он хочет?
– Я не знаю. Я не успела подойти к телефону, и он не оставил сообщения.
– Значит, ничего.
Мамины насупленные брови говорят мне, что она не считает это пустяком. Даже когда мы общались, мой отец никогда не был тем, кто прикладывал усилия, чтобы вычислить разницу во времени и снять трубку, чтобы сказать «привет».
– Может, тебе стоит ему позвонить?
– Завтра. – Я продолжаю подниматься по лестнице. – Я не могу выдержать столько разочарований за один день.
А мой отец доставил их уже столько, что мне хватит на всю жизнь.
Глава 2
– Уходишь?
Саймон смотрит на часы. Он не может понять, в чем смысл выходить из дома в одиннадцать вечера, чтобы встретиться с друзьями, но ему пятьдесят шесть лет, и сам он редко выбирается куда-то, если только моя мать не заставит его. В понятии Саймона развлечение – это налить себе бокал хереса и досмотреть последний документальный фильм Би-би-си.
– Я хочу развеяться.
Саймон смотрит на меня поверх очков, быстро, по-отечески оценивая мой наряд, прежде чем перевести взгляд обратно на свою книгу. Для сегодняшнего вечера я выбрала свое самое короткое, облегающее черное платье и туфли на самых высоких каблуках. В любой другой ситуации такое сочетание считалось бы достойным эскорта, но в знойный июльский четверг на Ричмонд-стрит это почти стандартная униформа.
Саймон редко комментирует мой выбор одежды, и я благодарна ему за это. Бог знает, какой смысл он мог бы найти в сегодняшнем ансамбле. Попытка усилить эго после того, как моя гордость была уязвлена? Может быть, жажда любви и внимания? Глубоко засевшие проблемы с отцом?
– С обычными подозреваемыми?
– Нет. Они все в отъезде. Сегодня вечером только Диана.
И, я уверена, Аарон. Он не может находиться в клубе один слишком долго. Моя лучшая подруга потребует устроить девичник, а потом сделает вид, будто это чистое совпадение, что появился ее парень, хотя я видела, как за полчаса до этого она написала ему, где мы находимся.
– Не Кори?
– Он работает допоздна, – бормочу я, не в силах скрыть раздражение.
Но он хотя бы хочет встретиться в субботу. Чтобы мы могли «снять стресс», – так говорится в его последнем сообщении. Это означает «потрахаться». Обычно такие сообщения меня не беспокоят. Но сегодня все по-другому. Сегодня оно меня нервирует. Тот факт, что мой парень не может уделить даже десяти минут, чтобы позвонить и убедиться, что со мной все в порядке после того, как меня уволили, тревожит все больше. Когда Кори стал настолько сосредоточен на своей карьере, на стремлении к повышению, что я оказалась на втором месте?
И почему я не заметила этого раньше?
Рот Саймона кривится в недовольную гримасу.
– Я видел фотографию в мусорке. Ту, на которой вы вдвоем прошлым летом.
– Она повредилась, когда развалилась коробка.
– Это хороший снимок.
– Ага.
Он был сделан в июне прошлого года в коттедже моей подруги Талии на озере Джо, в том самом коттедже, где мы с Кори встретились за месяц до этого, когда он гостил во время длинных майских выходных у друга, жившего в трех домах от нас. Мы пересеклись на байдарках в субботу рано утром, в тихой части обычно оживленного озера, где медленно плыли друг рядом с другом и обменивались любезностями, типа «это будет отличный денек!». Мое внимание привлекли его шелковистые белокурые локоны, а завораживающая улыбка и легкий смех подогрели интерес. Я взволновалась еще больше, когда узнала, что он живет возле Хай-Парка и работает всего в восьми минутах ходьбы от моего офиса.
К тому времени, когда мы бок о бок погребли обратно к своим берегам, мы договорились встретиться за обедом. А когда костер той ночью догорал в котловане во дворе Талии, мы уже игриво размазывали тающий зефир по губам друг друга.
На фотографии мы сидим на груде скалистых серых камней, торчащих из озера. На заднем плане возвышаются столетние сосны. Длинные, долговязые руки Кори обхватывают мои плечи, и мы широко улыбаемся, полностью очарованные друг другом. Так было раньше – когда мы виделись по крайней мере четыре раза в неделю, когда все наши планы строились с учетом расписания друг друга, когда Кори отвечал на мои сообщения пошлыми остротами в течение тридцати секунд после того, как я клацала «отправить», когда он каждую неделю заказывал цветы в цветочном магазине моей мамы и просил ее оставить их у моей прикроватной тумбочки, что почти мгновенно укрепило ее обожание к нему. В те времена, когда мне приходилось отталкивать его, хихикая, пока он срывал последний поцелуй, независимо от того, кто смотрел.