— Самое время прийти в себя, мисс Мэтьюз, — сейчас она выглядела намного дружелюбнее, чем вчера и сегодня утром. Ее короткая стрижка была чуть взъерошена. Этим она отличалась от других Служащих. Возможно, она второй человек, который ко мне относится не как к больной, а как к человеку.
Больше всего меня удивили ее глаза: они были лазурно-голубыми, как небо на рассвете; края радужной оболочки по-особенному подчеркивали их холодную теплоту.
Веки казались очень тяжелыми, а состояние внутренней разбитости все еще не покидало меня. Зевота старалась пробиться наружу чуть ли не каждые пятнадцать секунд, от чего на глаза наворачивались еле заметные слезинки. Быстро моргая, мне удавалось оставить это незамеченным. У меня не получалось сконцентрировать свое зрение на вид за окном.
Радует то, что мне удалось пропустить эту поездку, потому что мне не особо хотелось сознательно находиться в обществе этих людей. Через несколько минут автомобиль подъехал к огромному зданию, которое находилось за много миль от города.
Оно оказалось еще больше, чем я предполагала. Громадное здание пугало меня, от чего по шее бегали неприятные мурашки.
— «С каких это пор я стала такой трусливой?» — я мысленно задала себе вопрос.
Холодная белизна отталкивала меня и снова вынуждала забиться в какой-нибудь угол. Стены были полностью покрыты чем-то похожим то ли на мрамор, то ли на необычную плитку. Со всех сторон раздавался шелест искусственных листьев. Слух немного резало.
Под ребрами опять почувствовался неприятный узел.
Как только я была заведена вовнутрь, Служащие сразу же направились в неизвестном мне направлении.
Мы оказались в огромной комнате. Стены были пепельно-серыми, а пол был на несколько тонов темнее. Напротив меня находилась дверь с табличкой, на которой была выгравирована фамилия какого-то человека.
Наверняка, это очередной медицинский корпус. Боюсь, что опыты надо мной начнутся в ближайшую сутку. Как же мне хочется вернуться домой.
Светловолосая работница направила меня в эту комнату. Посреди нее находился большой письменный стол, выполненный из светлой породы дерева.
За ним сидел мужчина пятидесяти лет. Все его лицо было усыпано крупными веснушками. На лбу и около глаз были глубокие морщины, словно кто-то нанес ему много ножевых ранений. Глаза были устремлены в мою сторону.
Его волосы были по-официальному уложены. Заметны несколько седых прядей. Его лицо мне показалось злым и опасным.
Он сидел за столом, держа в руке серебристую ручку. Видимо, он заполнял какие-то бумаги.
— Самое время, Джули, — он недовольно прикрикнул, небрежно бросая на стол ручку.
— Доктор Барлоу, это Саванна Мэтьюз, — светловолосая от смущения опустила голову.
— Я знаю кто это! — он кивнул на меня. — Разве нельзя спросить меня, когда следует их сюда вводить?
«Их»? Таких, как я много? Да уж!
— Ладно, пусть проходит, — он снова недовольно прикрыл глаза и почесал переносицу.
Меня отправили за высокую ширму и заставили снять обувь. Девушка сказала пройти в какой-то неизвестный мне механизм.
Это была огромная машина в форме цилиндра. Такой точно не было в Шестом, а уж тем более в Четвертом.
Через несколько секунд дверца прикрылась, и я услышала щелчок. Из-за этого мое сердцебиение сильно участилось. На мгновение даже бросило в жар.
— Стой смирно, — доктор подошёл к панели управления. — Постарайся не шевелиться!
Мне стало не по себе от его стеклянного тона. Он, словно змей, шипит, когда что-либо говорит. Все его движения очень сдержанные, будто он готовится к рывку в мою сторону.
Как я понимаю, этот механизм сканирует меня. Прекрасно, чувствую себя необычайно умной. Господи, собственная глупость заставляет чувствовать себя нелепо. Рада, что меня никто не слышит.
— Есть аллергия на какие-либо препараты? — он направил на меня свой взгляд, и меня тут же передернуло. Есть что-то ужасающее в его глазах.
— На жаропонижающее, — ответила я, сдавливая левую ладонь.
— Я же сказал тебе встать смирно, — на его скулах поступили желваки, — перестань дергаться!
Спустя полчаса ассистентка врача дала мне какую-то одежду. Она сказала надеть ее и выйти в коридор через пять минут.
На мне серая футболка с рукавом в три четверти и такого же цвета брюки. Ворот чуть покалывает. Скорее бы уже все это кончилось.
Я совсем перестала чему-либо сопротивляться. Что говорят, то и делаю. Я понимаю, что из-за моих противоречий могу пострадать не одна я. Но разве у меня не осталось сил хоть что-то сделать для того, чтобы спастись. Господи, я так хочу увидеть родителей.