Спустя полчаса нас всех направили в общий холл. Это место казалось настолько огромным, что сюда бы уместился весь наш школьный двор. Большое количество стульев говорило о том, что в скором времени здесь появятся еще несколько сотен людей. Нам было отведено одно из многочисленных мест.
Два ряда по четыре стула. Четыре девушки и четыре парня. Они, кажется, нарочно выбрали одинаковое количество женщин и мужчин в нашем звене. Рассевшись в два ряда, мы принялись ожидать прихода остальных.
Они не заставили долго себя ожидать. В течение следующих десяти минут в этом холле находилось, как мне удалось посчитать четырнадцать групп человек по десять или двенадцать человек. Только нас было восемь. Интересно получается.
В скором времени здесь появилось еще пять человек. Четыре были в форме служащих, и одна женщина была в длинном белом кардигане, больше напоминающим собой халат врача, и синем брючном костюме. На вид ей было не больше пятидесяти. Прямые каштановые волосы выглядели настолько искусственно, что сводило челюсть. За все время, что она находится здесь, она ни разу не свела взгляд с нас всех. Восьмое звено сидело не так уж и далеко от нее.
— Добрый вечер! — ее стальной голос эхом пронесся по полному холлу. Из-за высокого потолка комната была намного больше. — Как вы понимаете, мы не зря собрали всех вас здесь. Каждый из нас занимает свое определенное место в этом мире. И вы все прекрасно понимаете, что этот закон не обошел вас стороной. Сразу хочу попросить прощения за предоставленные вам неудобства.
Она издевается? Неудобства? Эта женщина несет какую-то чушь о нашей важности. Получается, что из-за того, что я важная меня нужно прикончить?
— Наш проект нацелен на то, чтобы сделать этот мир лучше! «СВОБОДА» гарантирует, что Аврелия избавится от груза, который мешал ей полноценно развиваться. Я доктор Лорейн, и я обещаю, что вы перестанете быть слабыми. Весь ваш страх, что преграждал вам путь, перестанет останавливать вас перед вашими мечтами. Вы те, кем хотите быть! Вы те, кем вы себя видели всю свою сознательную часть жизни, поэтому я с уверенностью заявляю, что мы изменим вас! — последняя фраза этой женщины прозвучала громче всех, именно после нее по холлу пронесся небольшой гул.
В ту же секунду женщина громко хлопнула в ладоши, от чего абсолютно все замолчали. По всему помещению рассеялась губительная тишина. Казалось, что вот-вот мои барабанные перепонки напрочь лопнут из-за столь резкой смены громкости.
Сотня глаз была направлена на высокую и стройную женщину. Всем своим видом она напоминала львицу. Манера, с которой она держалась на публику была выше всех похвал. Единственное, что я чувствовала в данный момент — это жуткую усталость. Весь этот спектакль не вызывал у меня всего того восхищения, с каким на нее смотрела большая часть находящихся здесь.
С каждой секундой мои веки становились все тяжелее и тяжелее. Казалось, что прямо сейчас я просто упаду на пол, словно огромный шкаф. Осмотревшись по сторонам, я заметила, что все смотрят на нее, и мне кажется, что мне тоже следует смотреть лишь на нее, потому что я уж слишком выделяюсь.
Спустя полчаса нас все же заставили снова куда-то идти. Передвигаясь по многочисленным коридорам, можно с легкостью здесь потеряться. Это, кажется, один из самых непроходимых лабиринтов.
Сейчас я могу сделать вывод, что отсюда невозможно сбежать. А если все же мне повезет, то я либо заблужусь в коридорах и останусь тут до самой смерти, либо меня схватят в первые десять секунд побега и казнят у всех на глазах. Перспектива погибели не так уж и привлекает, так что мне придется смириться с этой участью.
Сначала они называют нас больными и опасными для общества, а сейчас мы для них стали особо важными. Если бы жители округов узнали хоть что-то о том, что здесь происходит, то их доверие к государству разрушилось точно также, как и наши жизни.
Спустя пять минут, которые казались мне невыносимо бесконечными, мы добрались до огромной двери высотой в десять футов. Мое сердце в очередной раз ускорилось до скорости гоночной машины президента, что мне не понравилось. Кому вообще понравится постоянная тахикардия? Меня это уже порядком начало выводить из себя.
Впереди нас все еще находилась эта женщина. Доктор Лорейн или как? Она пытается к нам хорошо относиться, но мне сразу заметна ее неприязнь. Она смотрит на нас, как на мусор. Она смотрит так, как Правительство смотрело бы на какой-то сброд. Мы ей противны. Признаться, у меня она тоже не вызывает чувство радости и ликования.