К постоянной сдаче анализов я привыкла. Перед тем, как мне позволили переселиться в Шестой, меня больше сотни раз водили по больницам. Анализ крови, слюны, проверка на наличие дерматологических заболеваний, если не хуже. Служащие боялись, что я смогу заразить жителей Шестого. В тот злополучный день у меня был обыкновенный насморк, но Служащие решили поместить меня в карантинную зону и вколоть какой-то неизвестный мне антибиотик. Радует, что это помогло.
Сейчас же Доктор Корн ввел мне под кожу тонкую иглу от шприца, и подсоединил к ней тонкий силиконовый шланг от капельницы, только он был в разы короче. Буквально через пару секунд кожу обожгло.
Что больше меня напугало, так это то, что вместо алой крови по трубке медленно стекала светло-синяя жидкость похожая ну ту вакцину, что мне ввели вчера. Наверняка, она и окрасила кровь.
Доктор Корн с ужасом смотрел на эту трубку, и в его глазах я могла увидеть истинное сожаление. Сейчас я действительно поняла, что скоро все может закончиться. Даже эти проклятые слёзы перестали стекать по щекам. Безысходность.
Что такое безысходность? Это бессилие, осознание собственной беспомощности. Именно бессилие лишает нас шанса на успех, на удачу. Когда человек не способен что-либо предпринять, он опускает руки. Вся его надежда вмиг улетучивается. Все то, чем он был одержим перестает иметь какую-то значимость. Перестает существовать.
Я понимаю, что то, на что я могла надеяться, перестало существовать, оно исчезло. Шанс на свободу, на успех, на искреннюю любовь и дружбу. Все будто растворилось, растаяло, как сливочное масло на раскаленной сковороде. Мгновенно.
Мне никогда не приходилось просто смотреть в потолок часами, пытаясь запомнить хоть что-нибудь, перед тем, как меня сотрут с лица Земли. Возможно, я умираю. Моя кровь стала синей. Доктор Корн сказал, что она посинела только в определенных частях тела, но мне кажется, что по моим венам сейчас течет вовсе не кровь, а нечто другое. Нечто, что разрушило мою жизнь, разрушило меня. Нечто убивающее.
Кажется, на улице уже вечереет, раз освещение в палате стало более тусклым. Стены пропитались темным фиолетовым цветом. Та привычная белизна исчезла, и на смену отвращению к стерильности комнаты, у меня появилось спокойствие, пускай и совсем крошечное, но все же спокойствие. Могу предположить, что это действует успокоительное, но сейчас я пожелала бы заснуть на очень долгое время. Веки становятся все тяжелее и тяжелее. Все пропадает в темноте комнаты.
- Мисс Мэтьюз, через пять минут за вами прибудут Служащие из Седьмого округа, - непонятно откуда прозвучал голос.
Я резко открыла глаза. Все стало таким мутным, таким затуманенным. Голова пошла кругом, и снова кто-то произнес:
- Будьте готовы.
Через несколько минут в палате появилось четверо Служащих. Они всегда квартетом ходят? Их одежда как с иголочки - белое удлиненное пальто поверх белоснежной рубашки с бедно-серыми полосами на воротнике, серые брюки и невысокие белые ботинки на сплошной подошве. Не кажется ли им непрактичным носить белую обувь?
Я решила в последний раз посмотреть на эту палату, которая была моим маленьким укрытием от всего плохого, что меня окружало в течение этих суток. Она навсегда останется безжизненным пристанищем опустошенности и разочарования. Именно здесь сгорала моя вера и надежда. Пускай вторая и умирает последней, но именно она заставила меня продержаться чуть дольше.
Дорога до вокзала казалась бесконечной. Минуты шли друг за другом мучительно долго, оставляя после себя неприятное послевкусие подавленности и тоски. Самое обидное - это то, что мне не дали проститься с родителями, бабушкой и Киарой. Кажется мне, что я больше не смогу обнять маму, пошутить с папой, посмотреть на то, как бабушка умело пришивает значок на школьный пиджак, услышать в свой адрес колкое замечание Киары, которое чаще всего меня только забавляло. Все они остались в увядающем прошлом. Совсем скоро мне придется забыть все то, что связывало меня с жизнью обычной девочки.
Именно так и взрослеет сознание человека. Только в безвыходных трудностях человек понимает то, чего он стоит, понимает цену радости и счастья, видит свои недостатки и преимущества, ищет выход там, где раньше не видел ничего. Именно трудности делают нас теми, кем мы должны быть. Теми, кто мы есть.
Сменяющиеся друг за другом столбы со временем начали сливаться в сплошную серую полосу. Огни в небе перестали гореть так ярко, как горели буквально десять минут назад, а, может, мне просто кажется. Одно я знаю точно - все не такое, каким оно должно быть. Абсолютно все выглядит таким отстраненным, потерянным среди превосходства, среди неповторимо идеального окружения.