Над Лондоном уже занимался рассвет, и весь город был окутан жемчужно-серой дымкой, когда Линдси наконец уснула. Поэтому встала она поздно. Времени оставалось в обрез, но она все же приняла душ и наскоро перекусила тостами, запив их чашкой кофе.
Ей без особого труда удалось поймать такси, но машина еле тащилась в нескончаемом потоке транспорта. Впору было переходить на бег трусцой, что значительно сэкономило бы время. Не доезжая нескольких кварталов до агентства, Линдси попросила таксиста остановиться. Нельзя сказать, что она предприняла спринтерский рывок, но ее быстрый шаг вполне соответствовал бешеному темпу жизни города, и поэтому, войдя в офис, она плюхнулась в кресло, прерывисто дыша.
В тот же момент зазвонил телефон. Взяв трубку, она услышала голос Джима Берна.
— Ты уже пришла, Линдси?
— Только что. Извини, опоздала.
Помешанный на пунктуальности, Джим не прощал опозданий даже Линдси, поэтому она чуть не поперхнулась, когда он произнес:
— Ничего страшного, тем более что ты не раз засиживалась допоздна.
Так оно и было, но раньше он никогда об этом не упоминал, и она зарделась от похвалы.
— Я и не думала, что ты заметил.
— Я многое замечаю, только не всегда говорю об этом вслух. Зайди ко мне, хорошо?
— Иду, — бодро отозвалась она.
Однако, когда она входила в кабинет босса, от ее воодушевления уже не осталось и следа. Линдси понимала, что Джиму Берну нужен полный, подробный отчет о вчерашнем приеме. Но что она могла ему рассказать?
— Я сейчас, — сказал Джим, не отрывая ручки от листа бумаги.
Она еще никогда не встречала человека, который писал бы с такой скоростью. Когда он поднял голову, Линдси прочла в его глазах грустную иронию, раздражение, изумление и… отчаяние.
— Мне только что звонила Барбара Бейтс, секретарша Ника Фарадея.
— Значит, ты уже все знаешь?
Ну что же, по крайней мере одно препятствие позади.
— Она сказала, что сегодня утром ты должна пройти фотопробы. Из мисс Бейтс слова лишнего не вытянешь, но по ее деловому тону и так все ясно.
— Понятия не имею, почему Ник Фарадей выбрал именно меня. Это просто смешно. Когда я проснулась, думала, что все это мне привиделось.
— Нет, это не сон, а вот меня ждет сущий кошмар, потому что придется искать тебе замену.
— Я сказала Нику Фарадею, что его предложение меня не интересует, поэтому ни на какие пробы я не пойду.
— Что ты сказала?!
— Не надо повышать на меня голос, — тихо попросила Линдси.
— Мне показалось, что я ослышался. Если человек в своем уме, он не может отказать Нику Фарадею.
Линдси и сама отлично знала, что это так. Но с момента ее знакомства с Ником Фарадеем она была не в своем уме.
— А я взяла и отказала.
— И что в итоге? Машина придет за тобой… — он бросил взгляд на часы, — через двадцать минут.
— Ты считаешь, что мне нужно ехать? — Голос ее дрогнул.
Она вспомнила скрытую угрозу Ника. Это не укрылось от внимания Джима Берна. Впервые за все время их знакомства его добрые карие глаза, в которых она всегда искала поддержки, глаза человека, на которого можно положиться, смотрели не прямо ей в лицо, а куда-то в сторону.
— Этот парень пользуется громадным влиянием, Линдси.
— Я знаю, но…
— Почему ты так его недолюбливаешь? Только не надо говорить мне, что из женской солидарности, за погубленные невинные души… Ведь ясно, что дело в чем-то другом, более серьезном. Такой шанс выпадает раз в жизни! Неужели ты окажешься настолько глупа, чтобы упустить его? Ты хотя бы понимаешь, от чего отказываешься? Эта рекламная кампания затмит размахом и роскошью ту, которая сопровождала выпуск «Женщины Дельмар».
Набор косметических средств и туалетных принадлежностей «Женщина Дельмар» в изящной упаковке аквамаринового цвета красовался на полочке в ванной каждой женщины, привыкшей следить за собой, в том числе и Линдси. Выпущенный в продажу с большой помпой, он тут же приобрел успех, а в последующие годы затмил по популярности продукцию конкурентов.