Часть первая. Пролог. Главы с первой по пятую.
ПРОЛОГ.
- Посмотри, кого это к нам занесло, Элайя!
- И кого же, Миргорн?
- Интересная субстанция, светится, горит и крутится, как колесо! Элайя, взгляни скорее, иначе уйдёт на перерождение!
- Миргорн, прекрати свои дурацкие игры, я уже устала, сколько можно разглядывать этих смертных?
- Элайя, что я слышу! Ты же сама просила, чтобы я подобрал тебе гран-положительную! А сейчас тебе уже стало не интересно?
- Не может быть, Миргорн! Это же...
- Да, Элайя, да! Это она! То, что ты так долго искала!
- Но таких же сейчас, в двадцать первом веке уже не бывает...
- Представляешь себе? Она уже у нас! Ловим?
- Конечно! Даже и не думай отпускать дальше! Она мне нужна! Это же... это же... - у говорившей не было слов от волнения, а блестящая и яркая, как маленькое солнышко, штучка, крутившаяся, как колесо, в полной, или не совсем, темноте, только добавляла драматизма или, наоборот, веселья, этому странному разговору, происходившему неизвестного где, неизвестно когда, но решившего мою судьбу...
Глава 1
Фиолетовое и розовое.
Холодно… Как же мне было холодно! Я лежала на чём-то сыром и холодном, замерзая, поджимая пальцы ног и пытаясь свернуться в клубок.
Где я? Что со мной? Открыв еле-еле один глаз, я попыталась сфокусировать свой взгляд, но передо мною была лишь темнота, странная темнота, густо-фиолетового цвета. Мои зубы начали отбивать барабанную дробь, и я, негнущимися пальцами правой руки, пощупала то, на чём я лежала. Это была земля со стеблями какой-то травы.
Я разлепила второй глаз и пригляделась внимательнее, стараясь хоть что-то разглядеть. Фиолетовый цвет оказался насыщенным цветом неба, на котором приглушённо мерцали капельки звёзд, образующих странные созвездия. На фиолетовом небосводе - розовые и голубые звёзды: это было очень красиво!
«Странная шутка природы, - думалось мне в этот момент, - что за небесная аномалия? Опять выверты нашего родного климата или чья-то злая шутка, уложившая меня в это помещение с потолком, изображающим фиолетовое небо и розовые звёзды?» Подувший прохладный ветер заставил меня ещё сильнее сжаться под его порывом и понять одну простую вещь: это не потолок, это действительно небо, и это – настоящие звёзды!
Ветер принёс запахи и звуки. Если запахи мне показались новыми и интересными, похожими на запах степных растений, то звуки заставили меня напрячься: это был далёкий визг и рычание животных.
Я кое-как стала подниматься с земли, одновременно пытаясь оглядеться: в темноте было плохо видно, но кое-где она становилась настолько густой, что было понятно, что это неровности рельефа данной местности или какие-то предметы.
Встав на четвереньки, я, пошатываясь, доползла до ближайшего сгустка темноты и дотронулась до него кончиками пальцев. На ощупь это был обычный тёплый камень, нагревшийся за день, а сейчас отдающий своё тепло. Аккуратно придерживаясь за него, я поднялась, меня продолжало качать, но с опорой это было не так страшно!
Моё зрение резко обрело чёткость, и я разглядела, что вокруг меня находится множество таких камней: огромных валунов или совсем небольших булыжников. Я решила обойти валун, чтобы посмотреть, что там, за ним: вдруг я недалеко от людей, а сама этого ещё не знаю?
Мои босые ступни постоянно находили мелкие камушки, и только слабость и страх перед неизвестностью не давали мне при этом каждый раз вскрикивать. Валун был на полметра выше меня, но в обхвате оказался гораздо больше, чем я себе могла представить, и моё путешествие закончилось не очень скоро. Из него я сделала лишь один вывод: людей вокруг нет, и где я нахожусь, непонятно: везде только камни и странная, фиолетовая ночь с розовыми звёздами. Устав от своих попыток, я опять опустилась на землю, решив, что утро вечера мудренее.
Спать мне не хотелось, а вот осмыслить и проанализировать ситуацию – да!
И так, я – Колесова Маргарита Петровна, двадцати трёх лет от роду, оказалась на этой каменистой равнине непонятно когда и непонятно зачем! Кто меня сюда перенёс? Может, у меня провалы в памяти? Я что-то забыла? Какой-то период просто выпал из моей жизни? Я решила просто вспомнить всё, что могла.
Мне в голову лезла только одна мысль: что будет с мамой? Откуда она взялась, я не помнила, но эта мысль прочно засела в моей голове и никак не хотела из неё уходить. Пока я прогуливалась вокруг валуна, я немного согрелась, но сейчас, сидя на земле, холод начал проникать в меня, казалось, затрагивая даже кости. Ещё мне дико хотелось есть и пить.
«А у мамы по воскресеньям пироги», - опять мелькнуло в моей дырявой голове. Я обхватила себя руками и поняла, мало того, что я босиком, но и практически раздета. Какое-то тряпьё на мне не подходило под понятие «одежда».
И я вспомнила свой старый норковый полушубок, который мне очень нравился, и я берегла его. Но потом, в один из не очень удачных для меня дней, во время резкой оттепели, водитель Камаза обрызгал его, и на мех попали реагенты, которыми обрабатывают наши дороги, и он начал потихоньку лысеть. Мне бы сейчас он пригодился и таким!
Мне вдруг вспомнилось, как выбирала его вместе с бабулей. Моя бабуля – очень колоритная женщина, считавшая себя, мою маму, а затем, и меня, потомками польской шляхты, укоренившимися ещё со времён Речи Посполитой на русской земле. Этому способствовали и её девичья фамилия – Михаловская, и множество родственников, живущих на просторах современной Польши.
Большую роль сыграло и имя моей бабушки – Эдита. Эдита Мирославовна Михаловская! Кто уже так «помог» ей, отец или мать, неизвестно, но представьте себе женщину с таким именем - отчеством, и всё сразу станет понятно!
Бабушка до безумия любила меня, хотя её дочь, моя «непутёвая мамаша» родила меня от «пролетария». Да, мой отец закончил только технологический техникум, но был в нашем городе на хорошей должности, получал неплохую зарплату, что позволяло моей матери никогда не работать, а заниматься только семьёй: мною, моим старшим братом Виталиком и отцом.
Что бы мне сейчас сказала моя бабушка, если бы узнала, в какое странное положение я попала? Скорее всего, она бы бросила одну из своих фраз, так похожих на афоризмы:
« Деточка, сначала помолись, а потом – действуй!»
Вот я сидела и молилась. Я никогда не была особенно ревностной прихожанкой ни в православной церкви, куда ходила моя мама с отцом, ни в костёле, куда, восстанавливая «польские корни» пыталась водить меня бабушка, но сейчас мне вспомнилась, почему-то именно молитва на латыни:
Pater noster, qui es in caelis;
sanctificetur nomen tuum;
adveniat regnum tuum;
fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra.
Panem nostrum quotidianum da nobis hodie;
et dimitte nobis debita nostra,
sicut et nos dimittimus debitoribus nostris;
et ne nos inducas in tentationem;
sed libera nos a malo. Amen