Густая молочная пелена тумана затянула низины и каменные россыпи, кусты и подножие ближних скал. Густые кроны деревьев, казалось, плавали в огромных белых волнах: их основания и нижние ветви тоже поглотил туман. Но Лизино с сыном убежище находилось чуть выше. Оно хорошо обдувалось ветром, и туман скатывался вниз, оставляя за собой цвета разбавленного молока лохмотья, зацепившиеся за редкие кусты и валежник.
Дальние горы и вовсе скрывала мутная пелена насевших на них облаков. Лиза поежилась и занялась костром. Вместо него осталась лишь груда углей, затянутых слоем пепла. Но она берегла спички, поэтому тщательно разгребла угли и нашла несколько, в которых огонь едва заметно, но теплился. Раздуть его не составило труда, тем более что с вечера она заготовила ворох сухой щепы и мелких смолистых веточек и спрятала их в изголовье. От них огонь вспыхнул мгновенно, а через пять минут сдобренный сушняком костер заполыхал в полную силу.
Более всего ей хотелось сейчас чего-нибудь горячего – чаю, а лучше чашку супчика или ухи. Лиза посмотрела на остатки жестяного контейнера, который на всякий случай прихватила с собой. В принципе, его можно было приспособить для того, чтобы принести и вскипятить в нем воду. Кроме того, он вполне годился, чтобы сварить уху, конечно, если удастся поймать рыбу. Но Лиза не слишком надеялась на такую удачу, так как подходов к реке в том месте, где она находилась, обнаружить не удалось. Поэтому следовало более тщательно разведать местность, возможно, получится найти какие-то ее притоки или озера, где водится рыба.
Лиза посмотрела на сына. Она понимала, что в этом возрасте дети спят гораздо меньше. Скоро малыш проснется. После переодевания в чистую одежонку и завтрака ему захочется поиграть. Следовало придумать, как освободить себе руки и в то же время не оставлять Диму одного.
Ей многое пришлось пережить в своей жизни, и она никогда не надеялась на быструю удачу, тем более по собственному опыту знала, что удачи не ходят парами. Поэтому не слишком верила, что поисковые группы быстро их обнаружат. Конечно, останки самолета ищут, Лиза могла только предполагать, какие силы при этом задействованы, но если их не отыскали в течение первых суток, где гарантия, что отыщут в ближайшие дни?
Впрочем, она боялась только одного – проливных осенних ливней и длительных туманов. Тогда поиски спасателей окажутся безрезультатными, а ей и вовсе придется туго в промокшем насквозь и похолодевшем лесу.
Но солнце наконец поднялось над вершинами гор, растопив остатки тумана. Тотчас ощутимо потеплело, а воздух наполнился благовониями восточных кумирен. Он был слегка горьковатым, с ароматами смолы и хвойных бальзамов, терпко-пряным от растущих повсюду можжевельников и рододендронов. В воздухе стойко держались запахи грибов, прели, мха и слегка аммиака. Небо было абсолютно безоблачным, но по прежнему своему опыту Лиза знала, насколько обманчивы бывают чистые горизонты в горах.
Хорошая погода значительно повышала шансы спасательных служб отыскать разбившийся самолет. И Лиза попыталась увеличить их шансы. Несмотря на боль от ушибов, она все же вскарабкалась на дерево, росшее поблизости от их убежища, и привязала к одной из веток самую яркую из занавесок для ванн, ярко-красную, в крупный белый горошек. Она надеялась, что этот знак будет заметен издалека, тем более с вертолета. Она почти не сомневалась, что вертолеты спасателей ищут их именно в этом районе.
Затем день покатился по уже накатанной дорожке. Лиза вскипятила воду в контейнере, добавила в нее каких-то пахучих травок и с удовольствием на этот раз позавтракала, запивая шоколад и кусочек бисквита этим весьма своеобразным по вкусу «чаем». Она сделала последний глоток, и в этот момент проснулся Дима. Она кормила сынишку, переодевала его, поиграла с ним немного, а сама все время оглядывалась на скалы, у подножия которых они переночевали. Вчера впопыхах она не заметила, в каком опасном месте разбила свой лагерь.
А ведь она знала, что нельзя устраиваться у подножия сыпучих скал, в местах возможных камнепадов. Чуть выше их убежища она обнаружила свежие осыпи, что изрядно ее испугало. Начнись дождь или случись сильный ветер – нового схода каменной лавины не избежать. Поэтому первым делом она решила оборудовать новое убежище в стороне от опасных скал.
Лиза выбрала два близко стоящих дерева и уложила в развилки толстых ветвей длинную потолочную жердь, освободив ее с помощью ножа от сучьев. Сверху на жердь она набросила занавеси для ванн, закрепив их концы на земле заостренными колышками с отходящим в сторону сучком. Для надежности придавила края камнями, а внутри устлала пол лапником. Переднюю и заднюю стенки соорудила тоже из занавесей, но укрепила их подобием частокола из длинных жердей, который на манер деревенского плетня переплела жгутами из ошкуренных веток карликовой ивы. Вход в шалаш оставила совсем узкий, чтобы не проникал ветер. Затем соорудила кострище, чуть ниже и в стороне от шалаша (чтобы в случае ветра искры не летели в его сторону), обложила его камнями и только тогда перенесла оставшиеся вещи и заготовленные с вечера дрова в их с Димой новое жилище.
За работой она устала, к тому же по-прежнему давали знать о себе ушибы, и она прилегла ненадолго рядом с Димой. Хотелось подремать, но она пересилила себя. Надо было успеть до темноты заготовить побольше дров, а еще она собиралась разведать ближайшие окрестности, чтобы отыскать рыбную речушку или, если повезет, озеро. Про эту, главную на сегодняшний день, цель она не забывала ни на минуту. Но для переходов по тайге и рыбной ловли опять же требовалось освободить руки и одновременно придумать нечто вроде люльки, в которой она могла бы при нужде переносить за спиной сынишку.
Ее изготовлением она занялась, когда Дима снова заснул. Из нескольких веток она сплела подобие стульчика, только без ножек, и вставила его в одну из сумок. Получилось нечто, отдаленно напоминавшее станковый рюкзак. Но Лиза называла его все-таки люлькой, потому что не могла подобрать более подходящего названия. Возилась с ним Лиза около двух часов, но Дима крепко спал, и она решила отлучиться, чтобы набрать дров для костра.
Было очень тепло. Ярко-голубое небо казалось абсолютно чистым, но иногда налетал прохладный ветерок, и Лиза не решилась снять куртку. Самым опасным в ее положении было застудить грудь и заболеть, и более того – оставить малыша без молока. Время подходило к обеду, когда она подтащила к кострищу последнюю ветку. Огромная куча сушняка наконец утешила ее душу, но более всего Лиза радовалась тому, что вновь почувствовала себя здоровой и сильной. Она совершенно не думала о том, как сейчас выглядит, синяки на лице абсолютно ее не заботили. Внешность для нее всегда была делом второстепенным, и она никогда не придавала большого значения макияжу или другим ухищрениям, которыми обычно пользуются женщины, чтобы обратить на себя внимание. Вернее, она никогда не прибегала к подобным уловкам и не имела по этому поводу никаких комплексов. И сейчас более важным считала то, что руки и ноги у нее действуют, голова не болит, а сердце бьется ровно, и его ритм не слишком изменяется даже при нагрузках.
Правда, она проголодалась, но решила совместить обед с ужином: имевшиеся в наличии продукты следовало экономить, к тому же она надеялась отыскать неподалеку рыбное местечко.
Усадив Диму в люльку, Лиза направилась в противоположную от падения самолета сторону. Изредка она оглядывалась, красное полотнище на вершине огромного дерева видно было издалека, и она в очередной раз за этот день порадовалась, что ей повезло остаться живой вместе с сыном. Вскоре она поднялась на каменистый холм. С него открывался вид на все четыре стороны света, и, куда ни кинь взгляд, повсюду разлеглись бесконечные гряды лесистых гор, увенчанных скалистыми останцами. Вблизи горы были темно-зелеными, с яркими заплатками логов и еланей. Пестрые осинники и березняки затопляли собой долины, а выше царствовала темнохвойная тайга, мрачная издалека и, казалось, непроходимая. И речи не могло быть, чтобы идти сквозь эти бесконечные горы. Лиза понимала, что измотает силы прежде, чем перевалит первый хребет, а их на ее пути бесконечное множество, тех, что уходят и прячутся в синем мареве далекого горизонта, точно застывшие волны на безбрежных просторах океана.