Три дня Якоб Борг и его друзья не могли выйти на улицу. За два дня они переиграли во все игры, какие только можно устроить дома. На третий день они уже ничего не могли придумать, только грустно смотрели в окно на водяные потоки.
Наконец на четвёртый день вновь засияло солнце, да такое яркое, что улицы вмиг просохли, как будто солнечные лучи слизнули лужи.
В такой замечательный день надо было и придумать что-нибудь замечательное. Катенька предложила прогуляться на лодке, и все решили, что это будет здорово. Сложили в корзинку еду, пошли к лодочной пристани, взяли там напрокат лодку, уселись в неё и вышли в открытое море. А попросту говоря, поплыли по речке Блаберке.
Вначале на вёслах сидел Якоб, но скоро Панадель заявил, что он тоже хочет погрести.
— Надо же вам показать, как гребут настоящие гребцы. Он встал, свысока оглядел всех и принялся объяснять:
— Существует несколько стилей настоящей моряцкой гребли, если вы понимаете, что я имею в виду. Для начала я вам покажу бразильский стиль «сахарная голова». Смотрите.
Бродяга сел, взял вёсла, дёрнул одним, потом другим, потом со всей силы шлёпнул обоими по воде и свалился в реку. Его поскорей затащили обратно в лодку.
— Давно не тренировался, — пробормотал он, — совсем отвык.
Теперь он взял обеими руками одно весло и объявил:
— Сейчас я вам покажу венецианский стиль гребли. Так плавают в Венеции на гондолах.
Он перебрался на корму, упёрся обеими ногами в борта и во всё горло затянул итальянскую песню.
— О-о-о, соле мио! — понеслось над речушкой Блаберкой. Тут Панадель как хлопнет веслом по воде! Всех с ног до головы обрызгал, а сам — бултых в воду.
Его снова втащили в лодку. Он отряхнулся, как мокрая собака, и объяснил:
— Для венецианского стиля речка узковата, негде развернуться.
Но даже после этого Бродяга не сдался. Только немного просох — опять за вёсла и стал показывать друзьям все новые стили гребли: эскимосский, королевский, полярный, татарский. И ещё дюжину других.
Лишь после того как Якоб с друзьями вытащили его из воды в семнадцатый раз, Бродяга наконец согласился уступить вёсла. Он закутался в одеяло и с кислой миной стал смотреть, как гребут Маленькое Орлиное Перо и Принц Понарошку.
— Мы, кажется, стали двигаться вперёд! — обрадовалась Катенька. — Наконец-то поплыли. Смотри, Панадель, видишь, как мы быстро пошли?
— Ну и что? — пробурчал Панадель презрительно. — Подумаешь, движемся! Зато красоты никакой. Они гребут без всякого стиля, если ты понимаешь, Катенька, что я имею в виду.
Тут он сильно чихнул, закутался поплотней в одеяло и закрыл глаза.
Лодка плыла вниз по Блаберке. День был погожий, после бесконечных дождей все наслаждались солнышком. Маленькое Орлиное Перо и Принц Понарошку работали вёслами, Якоб сидел на руле, Катенька любовалась природой, Панадель отогревался под одеялом, а Хвостик пробовал ловить рыбу самодельной удочкой.
Они проплыли всю речку Блаберку, прошли под деревянным мостом (почему-то он назывался Мост Желудочных Болей) и дальше через камыши высотой в человеческий рост, там они видели гнёзда цапель.
За камышовыми зарослями начиналось уже Блаберское озеро, похожее на тихий заросший пруд. Здесь водилось много всякой живности: лазоревки и дятлы, олени и дикие кабаны, утки-нырки, лягушки и аисты. В прозрачной воде резвились стайки колюшек, иногда проплывали толстые, солидные карпы и быстрые щуки. В небе медленно кружил орлан-белохвост. Он сверху высматривал себе добычу, потом стрелой падал вниз, хватал когтями рыбу и улетал с ней, хлестнув по воде крыльями.
Только лодка Якоба и его друзей вышла из высоких зарослей камыша и заскользила по Блаберскому озеру, как вдруг раздались три громких пушечных выстрела. В тот же миг пороховой дым поплыл над водой и окутал всё плотным туманом.
Когда клубы дыма развеялись, неожиданное зрелище открылось друзьям. На озере неподвижно стоял большой, очень красивый корабль с разодранными парусами. Одна из мачт его была сломана, рулевая рубка повреждена. Он не мог свободно маневрировать. На верхушке самой высокой мачты гордо развевался флаг с золотым полумесяцем на красном фоне. Флаг был тоже пробит выстрелами.
Этот большой корабль атаковали два корабля поменьше. Они окружили его справа и слева. На них развевались флаги с черепом и костями — флаги морских пиратов. Пиратские корабли были вооружены, и они стреляли по безоружному судну. Было ясно, что оно не может ни вырваться из их окружения — потому что парус у него был разодран, ни сопротивляться — потому что на нём ведь не было пушек. Оно было беззащитно перед пиратами. Судьба его казалась решена.