— Я? Ничего. Диего сказал, что мы не можем трогать вас двоих, к сожалению. Что-то там с покупателями и все такое, хотя я не вижу в этом ничего особенного, поскольку вы обе не девственницы. Но приказ босса есть приказ. — Он снова усмехается. — Он сказал, что ты главный приоритет. Он будет чертовски доволен, что нам удалось схватить вас обеих.
— Значит, Изабелла у вас. — Мне становится плохо от этой мысли. Я видела, как ее схватили до того, как я потеряла сознание, но у меня была небольшая надежда, что она сможет вырваться на свободу, что каким-то образом ей удастся избежать этой участи. Была вероятность, что мужчина лжет, чтобы раззадорить меня, такая возможность есть всегда, но я не думаю, что дело в этом. Думаю, он говорит правду.
— Диего будет чертовски рад, — повторяет он, как будто я не говорила. — Он будет чертовски рад заполучить в свои руки обеих сестер, которые выставили его дураком. Он только об этом и говорит, как сильно он вас обеих ненавидит. Как вы сделали из него дурака. Это не то, что я бы сказал перед мужчинами, которые на меня работают… но, может быть, именно поэтому у меня нет мужчин, которые на меня работают. — Он смеется, глубокий, раскатистый смех изнутри, как будто он сказал что-то особенно смешное.
Я не смеюсь, и тупо смотрю на этого идиота, и это, похоже, выводит его из себя. Он встает и направляется ко мне, держа пистолет в одной руке. Каким-то образом, может быть потому, что я знаю, что у Диего есть на меня планы, а значит, этот человек не сможет причинить мне вреда, мне удается не вздрогнуть, когда он останавливается прямо передо мной и берет мой подбородок между мясистыми пальцами.
— Очень жаль, что он не позволяет нам ничего с вами сделать, девочки, — рычит мужчина. — Я бы показал вам, что бывает, если не смеяться над мужскими шутками. — Он поднимает пистолет, прижимая дуло к моим губам, и на этот раз я не могу не вздрогнуть, потому что ужас, охвативший меня, настолько абсолютен. Диего, возможно, приказал им не причинять мне вреда, но это не спасет меня от идиота с трясущимися пальцами. Это также не поможет мне, если я пошевелюсь и напугаю его. — Я бы заставил тебя обхватить своими прелестными губками этот пистолет и посмотреть, как хорошо ты его сосешь, — шипит он. — А потом, если твое лицо останется целым и невредимым, ты могла бы повторить это на моем члене. — Его рука скользит вниз, развратно потирая себя. — В любом случае я бы кончил в твой милый ротик.
Кажется, меня сейчас вырвет. Единственное, что удерживает меня от этого, знание того, что может случиться, если я это сделаю, и тот факт, что я понятия не имею, надолго ли я здесь застряла, и как долго я просижу здесь в собственной блевотине.
— Хьюго, какого черта ты делаешь? — Другой голос доносится из дверного проема, и на этот раз я вздрагиваю. Ничего не могу с собой поделать, и я готовлюсь к выстрелу, к забвению, которое наступит после него, особенно когда чувствую, что Хьюго тоже дергается, пистолет судорожно прижимается к моему рту.
Господи, помоги мне. Я не так хочу умереть.
— Убери это от ее гребаного лица. — Человек, который идет к нам, худее Хьюго, но в его лице чувствуется властность, которой нет у Хьюго, интеллект, которого нет у того, кто стоит передо мной. — Самолет Диего только что приземлился. Он захочет их увидеть. Давай, блядь, и не пытайся выебываться, а то я скажу ему, что поймал тебя с пистолетом у лица той, кто ему больше всех нужен.
Худой мужчина кружит вокруг меня, пока говорит, разрезая веревки, привязывающие меня к стулу.
— И ты использовал веревки, а не пластиковые стяжки на ее запястьях. Черт, мужик. Надеюсь, у нее не будет ожогов…
— Она только что проснулась, — защищается Хьюго. — У нее не было времени бороться.
Худой мужчина не обращает на него внимания, поднимает меня со стула и разглядывает отстраненно, без той развратности, что была на лице Хьюго. Он задирает рукава моей футболки, осматривает руки, поднимает подол, проверяет бедра на наличие следов, и все это с клинической отстраненностью, которая говорит мне о том, что он больше беспокоится о том, что Диего разозлится, чем о том, что он может испытывать ко мне влечение.
— Иди забери другую, — огрызается он на Хьюго. — Я с ней разберусь.
И с этими словами меня выводят из комнаты.
— Не сопротивляйся, — говорит он мне, ведя меня по коридору. — Просто садись в машину, как хорошая девочка, и ты скоро увидишь свою сестру, на несколько минут, во всяком случае. Если ты будешь сопротивляться, мне придется снова накачать тебя наркотиками, а я не думаю, что тебе это понравится. Во-первых, для экономии времени они использовали ткань, а я всажу тебе иглу в шею, прямо в вену, и ты будешь спать как мертвая, пока не проснешься. Ощущения гораздо хуже, когда приходишь в себя.