Диего отворачивается от нас и направляется к столу, где открывает папку и достает стопку глянцевых фотографий. У меня сводит живот при мысли о том, что на них может быть изображено.
Мне не придется долго ждать, чтобы узнать это.
— Хорхе, — зовет он через плечо, раскладывая их на столе. — Приведи сюда девочек, чтобы они могли посмотреть.
На этот раз ни Изабелла, ни я не сопротивляемся, когда Хорхе подталкивает нас к столу. Теперь я понимаю, почему Диего считал, что ему нужен только один человек, чтобы охранять нас обеих. Я не буду сопротивляться из страха, что Диего может применить ко мне еще больше насилия, даже если он не знает, что это скорее из страха за моего ребенка, чем за себя, а Изабелла не будет сопротивляться, потому что знает, что он выместит свой гнев на мне. Это идеальный план, на его собственный извращенный лад.
Мы медленно подходим к столу, и, когда я вижу, что передо мной, я слышу придушенный крик Изабеллы, и желчь поднимается у меня в горле, кислотная и жгучая.
— Нет, — шепчет Изабелла. — О Боже, что это?
На первых фотографиях — особняк, похожий на дом нашего детства, обгоревший и местами разбитый от выстрелов, похожий на руины военного нападения. Но другие гораздо хуже.
Это охранники, изуродованные, обожженные и застреленные. И еще пара — мужчина и женщина средних лет, одетые в очень красивую одежду, изуродованные до неузнаваемости и явно мертвые. Никто не мог выжить после того, что с ними сделали. Желчь бурлит в горле, и я не могу ее остановить. Изабелла задыхается, с ее губ срывается всхлипывающий стон, и я краем глаза вижу, как она дико смотрит на Диего.
— Этого не может быть, это не…
— Ваши родители? — Диего смотрит на нее с самодовольной улыбкой. — Так и есть. Это твой дом, твои стражи, твои родители. Начало моей мести. Пока ты ходила по магазинам, наслаждаясь свободой, которую купили тебе эти мужчины, которых ты так любишь, ирландец и русский, твоих родителей пытали. Говорили, что следующими будут их дети. Их внуки. Что я не остановлюсь, пока линия Сантьяго не будет стерта с лица земли, а земля не засыплет ее солью. — Его рука вырывается и хватает Изабеллу за подбородок, его взгляд темнеет. — Ты понимаешь, что я говорю?
— Ты убьешь нас, — шепчет Изабелла, ее голос трещит от едва сдерживаемых слез, и Диего смеется, глубоким и грохочущим смехом, который, кажется, заполняет всю комнату вокруг нас.
— Вряд ли. — Он широко улыбается. — По крайней мере, не я. Но я заставлю тебя заплатить. И поскольку эти ирландские короли были настолько глупы, что заключили союз с твоим отцом, они тоже заплатят. Я уничтожу их и заберу их территорию. Бостон будет принадлежать картелю Гонсалеса, когда я закончу.
Изабелла смеется, не хриплым, издевательским гоготом, как раньше, а пустотой и надрывом.
— Ты дурак, — презрительно говорит она. — Дурак, мать твою, если думаешь, что сможешь захватить территорию Королей, что сможешь победить братьев Макгрегор, семью, чей король чуть не лишил Братву и мафию территории Нью-Йорка, пока Виктор не разгадал их план. Ты ничто по сравнению с ними. Коннор и Лиам уничтожат всех твоих людей и помочатся на твой труп, прежде чем ты возьмешь Бостон…
Диего протискивается мимо нее, его рука обвивает мои волосы, и он с силой тащит меня в одну сторону, заставляя опуститься на колени на ковер, когда я вскрикиваю.
— Еще одна твоя грубость, — шипит он на Изабеллу, — и мы все устроим небольшое представление, когда я заставлю твою сестру ублажать мою охрану. Понятно? И если ты не извлечешь из этого урока урок, то следующим членом, который я засуну ей в рот, будет мой. А после этого…
— Хорошо! — Изабелла покачала головой, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Я поняла.
— Правда, надеюсь, что нет. — Диего угрожающе ухмыляется. — Надеюсь, ты снова заговоришь, и я смогу насладиться тем, как твоя великолепная сестренка плачет, пока ее заставляют ублажать Хорхе.
Изабелла сжимает челюсти. Я вижу, как все слова зажаты в ее стиснутых зубах, все, что она хочет выплеснуть в него, но не делает этого. Она молчит, а Диего снова издает этот тихий звук.
— Жаль. Но мы еще не закончили, так что время еще есть. — Он отпускает мои волосы, но не делает ни малейшего движения, чтобы поднять меня с колен, и я не смею пошевелиться.
— Видите ли, — продолжает он с той же злобной улыбкой на лице, — ваши короли и их помощник, храбрый бывший убийца, который был так увлечен красавицей Еленой, попали в ловушку. На самом деле… — он сверился с часами, — эта ловушка, возможно, уже сработала.
Изабелла смотрит на него, ее лицо пепельное, и я знаю, что мое должно выглядеть точно так же. Я чувствую, что дрожу всеми частями тела, до самых костей, дрожу от страха, стоя на коленях и гадая, какую ужасную вещь он скажет дальше. Я должна была бы плакать, раствориться в слезах от того, что мы видели на тех фотографиях, но я не могу даже заплакать. Я уже прошла через это, шок распространяется по мне, пока все, что я чувствую, это оцепенение, дрожащий холод.